– Во всяком случае, разбираюсь в нем достаточно прилично.
– Я тоже. Училась там целых три года. В Венеции. – Она усмехнулась. – Но лучше всего, пожалуй, знаю уличный сленг. Так что меня нельзя пускать в приличное общество.
Она пошла дальше вдоль полок в поисках чего-нибудь более современного.
– Тут я с вами вполне согласен. – Он тоже встал и прошел к дальним полкам. – Идите сюда. Здесь наверняка то, что вы ищете. Вот, возьмите, – он протянул ей книгу под названием «Красный дракон». – Под этим переплетом нескольких человек убивают самым жестоким образом.
– Прекрасно. – Она сунула книгу под мышку. – А теперь я попрощаюсь с вами, чтобы вы могли вернуться к работе. И еще раз спасибо за кров и пищу.
– Пожалуйста. – Он уселся за стол, взял ручку, повертел в пальцах. – Я собираюсь выехать завтра из дома в восемь. Столовая по этому же коридору налево. Завтрак подают начиная с шести утра.
– Ручаюсь, в это время он мне не потребуется, но к восьми я буду готова. – Внезапно она приблизилась к нему, оперлась на ручки кресла, лицо ее оказалось почти вплотную к его лицу. – Знаете, Роган, мы так блестяще несовместимы друг с другом, как только можно этого желать!
– Это тот редкий случай, – едко ответил он, – когда я не могу не согласиться с вами.
Ее кожа, там, где воротник платья не закрывал шею, пахла, как сам грех.
– И потому, – с иронией продолжила она, – наши отношения так странны и очаровательны, не правда ли? Ведь они построены на том, что между нами нет ничего общего.
– Абсолютно ничего, – сухо подтвердил он. Его взгляд упал на ее губы, задержался там и опять уперся ей в глаза. – Или что-то есть, но очень шаткое.
– Мне всегда нравилось качаться на качелях. Она нагнулась еще больше, всего на какой-то дюйм, и слегка прикусила зубами его нижнюю губу.
Словно острие копья пронзило его вдруг – стремительный жар разлился по его телу.
– Что касается меня, я предпочитаю твердую почву, – пробормотал он, когда она выпрямилась.
Он надеялся, что при этом голос его тоже был достаточно тверд.
– Знаю, поэтому мы для начала попытаемся на нее встать. Спокойной ночи.
С этими словами она, не оглянувшись, вышла из комнаты.
Не раньше, чем за ней закрылась дверь, Роган отложил ручку и потер лицо обеими руками.
Этого еще не хватало! Эта женщина вызывает у него вожделение. Только вожделение! То, чего у него уже не бывало с юности. Потому что в первую очередь он цивилизованный человек, с хорошим воспитанием и развитым вкусом.
