Он спокойно встретил ее вызывающий взгляд и утвердительно кивнул.
– Вы совершенно правы, Мегги. Но существует и третий вид удовольствия.
– Догадываюсь, о чем вы хотите сказать, мистер Суини. Я должна так понимать, что за вами выбор?
Видит Бог, она не хотела переводить разговор на скользкую тему, но ведь он сам начал, а кроме того, разве все это странное происшествие с ее невольным попаданием к нему в дом и сама окружающая обстановка – разве все это не способствует подобным мыслям? Да еще когда он так близко от нее, а она в расслабленном после долгого сна состоянии и, можно сказать, полуодета.
– По сложившейся традиции, – ответил он так же спокойно, – мужчина действительно является более активной стороной, и обычно он выбирает время и место.
– Ха! – От возмущения она чуть не выскочила из кресла, но ограничилась лишь тем, что направила в сторону Рогана осуждающий взгляд, подкрепленный вытянутым указательным пальцем. Вместе с тем все мысли о возможном романтическом приключении с подобным человеком развеялись как дым. – Можете убрать ваши традиции куда подальше и забыть о них! Я, во всяком случае, их не признавала и не признаю! Позвольте вам напомнить, что на носу уже двадцать первый век, и женщинам давно позволено выбирать самим. Что большинство из них и делает, если вы заметили. И я в том числе. – Негодуя, она все-таки привстала с места, но тут же плюхнулась обратно. – Если я и выберу вас, Роган, то исключительно тогда и там, где захочу!
От последних ее слов он чуть не лишился дара речи. Не слишком склонный к смущению, он почувствовал себя неловко в своем собственном доме, в своем кабинете.
– Да, Мегги, – сказал он после некоторого молчания, – все-таки прав был кто-то из древних, сказавший мудрые слова: язык мой – враг мой.
– Не знаю, что он имел в виду, этот умник, а я говорю о мужчинах определенного типа. Которые вроде вас считают, что удел женщины покорно следовать всем его приказаниям и прихотям и терпеливо дожидаться, пока он обратит на нее свой благосклонный взор. И вообще ей следует вести себя, как святой: ни слова упрека или несогласия не смеет сорваться с ее розовых губ. И лишь по мановению руки мужчины, и в тот миг, какой он возжелает, она обязана превращаться в страстную тигрицу с самыми безудержными фантазиями. Однако только до той поры, пока он не зажжет свет и не скажет, что теперь она может уходить.
Роган давно уже переборол внезапный приступ неловкости и слушал ее, пряча улыбку в свой бокал с бренди.
