Если же она находится в отеле, то, без сомнения, в таком, о котором и мечтать не могла. Она прошла к двери, почти слившейся со стеной, и открыла ее.
Ванная комната выглядела не менее величественной, чем спальня, а сама ванна была не меньше, если не больше, чем кровать, сияла всеми оттенками розового цвета и блестящими металлическими кранами. Душ торчал из стены отдельно, напоминая своим основанием прилепившийся к ней кусок скалы причудливой формы. Со вздохом, в котором сквозила неприкрытая зависть, она сняла с себя рубашку и пустила струю воды.
Не без удивления она приметила, что ее скромные предметы одежды аккуратно разложены на низкой полке возле розового умывальника, выполненного в форме раковины. Платье висело на крючке в двери.
Какое это блаженство, когда по телу ударяют упругие струи горячей воды, массируя ее, словно пальцы опытного массажиста. Разве сравнить этот буйный поток со скудными робкими струйками, вытекающими из душа у нее дома? Мыло пахло лимоном и скользило по коже, словно шелк.
Да уж, позаботились о ней на славу, но кому она должна быть за это благодарна по гроб жизни?
Не менее четверти часа она нежилась под душем и лишь потом сняла с сушилки одно из больших толстых полотенец размером с целую простыню и принялась вытираться.
Обсушив волосы, насколько было возможно, она причесалась, стараясь пригладить волосы с помощью стоявшего тут же, под рукой, лака и, сбросив с плеч полотенце, надела свое любимое фланелевое платье и прочую одежду. Не обуваясь, босиком, она отправилась исследовать помещение, куда ее привезли.
Комната выходила в широкий длинный коридор, где свет ламп был притушен и потому диковинные тени лежали на стенах и на немыслимо шикарном ковре под ногами. Не слышно было ни звука, пока она двигалась по направлению к витой лестнице. Она решила спуститься и пошла, скользя рукой по отполированным перилам.
Ей уж давно стало понятно, что находится она, конечно, не в гостинице, а в чьем-то частном доме. Скорее всего в доме Рогана, заключила Мегги, оглядывая предметы искусства в фойе и в главном холле с еще большей завистью, чем в ванной. У этого человека даже есть свой Ван Гог и Матисс, заметила она, глотая слюнки в полном смысле этого слова – еще и оттого, что была зверски голодна.
Она дошла наконец до большой гостиной, где окна были распахнуты в темноту, а стулья и диванчики расставлены так, чтобы, сидя на них, можно было составлять отдельные группы для беседы. За этой комнатой была другая, которую можно назвать музыкальной – там стояли огромный концертный рояль и золоченая арфа.
