Он заметил, как что-то мелькнуло в ее взгляде. Ага, удовлетворенно подумал он, тщеславие. И подобрать к нему ключ было совсем легко.
– Неужели вы создаете свои произведения для того, чтобы они пылились на ваших собственных полках или в шкафах? Продаете мизерное количество, только чтобы отогнать призрак голода от ваших дверей, а остальное держите в неизвестности? Разве вы не хотите, чтобы ваши работы оценивали по заслугам, восхищались ими, аплодировали, наконец? Или… – голос его стал чуть насмешливым, – может быть, вы просто побаиваетесь людского мнения?
Она сразу откликнулась.
– Я ничего не боюсь. Я знаю себе цену. Долгих три года я торчала на стекольном заводе в Венеции, работая как подмастерье. Но там я научилась мастерству, а не искусству. Потому что искусству научиться нельзя. Оно или есть в человеке, в его душе, или его нет, – она приложила ладонь к груди. – Но во мне оно есть, и я вдыхаю его в стекло. А кому не нравится то, что я делаю, может отправляться ко всем чертям.
– Что ж, это тоже точка зрения. Хотите, я устрою вам выставку у себя в галерее, и мы увидим, сколько человек из числа посетителей отправятся ко всем чертям?
Звучит как вызов, будь он неладен, этот денежный мешок! Но она не чувствует в себе готовности к такому экзамену!
Она ответила хмуро:
– Выставить себя на обозрение, чтобы кучка объевшихся ценителей обнюхивала мои работы с бокалами шампанского в руках?
– Вы просто боитесь, так и скажите.
Она слегка присвистнула и направилась к дверям.
– Уходите, – сурово сказала она, повернувшись к нему оттуда. – Уходите, чтобы я могла подумать. Вы совсем заморочили мне голову.
– Хорошо, поговорим завтра утром. – Он начал надевать пальто. – Может быть, вы порекомендуете мне, где я могу остановиться на ночь? Недалеко отсюда.
– В конце дороги. Коттедж под названием «Блекторн».
– Я видел его. – Он застегнул пальто. – Там хороший сад. Весьма ухоженный.
– Там все ухожено. И там очень мягкие постели и вкусная еда. Потому что хозяйка – моя собственная сестра, и она создана для домашнего тепла и уюта. Как рыба для воды.
Он с некоторым удивлением взглянул на нее – что за ехидный тон? – но спокойно ответил:
– Значит, я могу рассчитывать, что хорошо отдохну и утром с новыми силами…
– А сейчас уходите! – прервала она его и открыла дверь в сад, где не прекращался дождь. – Утром я сама позвоню в «Блекторн», если надумаю продолжить наш разговор.
– Приятно было повидать вас, мисс Конкеннан. – Он взял ее руку, хотя та и не была предложена, и некоторое время не выпускал из своей. – И еще более приятно было увидеть ваши работы.
