— О'кей, давай поспешим, и я сообщу тебе вкратце все новости. — И прежде чем Ливи успела затеряться в толпе, он схватил ее за руку. — Как было в полете?
— Без всяких происшествий.
Зная, что вряд ли ей удастся освободиться от его хватки и не вызвать этим пересудов, Ливи небрежно спросила:
— А как ты?
— Время тянулось очень долго. — Они втиснулись в лифт. — Я скучал по тебе.
— Перестань, Торп, — оборвала его Ливи.
— Перестань что? Скучать по тебе? Я буду рад, если ты перестанешь избегать меня.
— Я просто была очень занята. — Толпа в лифте притиснула ее к Торпу. Перехватив сумку другой рукой, он обнял ее за плечи.
— Очень много народу и тесно, — любезно объяснил он в ответ на ее сверкающий негодованием взгляд. В лифте пахло табаком, одеколоном и немного потом, но все запахи перебивал ее аромат, сладкий и чистый. Торп с трудом поборол желание зарыться лицом в ее волосах и забыть обо всем.
— Сейчас ты что-нибудь натворишь, да? — спросила она тихо, под шум голосов.
— Если хочешь, — согласился он. — Я бы с удовольствием поцеловал тебя, Ливи, — прошептал он ей на ухо. — Прямо здесь, прямо сейчас.
— Не смей!
Она не могла оттолкнуть его у всех на глазах и только сверлила яростным взглядом. И это была первая ошибка.
Его губы были в нескольких дюймах от ее лица. Смеющийся взгляд не отрывался от ее глаз. И она вдруг почувствовала неодолимое желание. Ливи окаменела, но не потому, что его рука крепко сжимала ее плечо, просто взгляд был спокойный и понимающий, что с ней творится.
— Ладно, Ти Си, кончай представление. Торп не ответил. Он только улыбнулся, глядя
на нее. Они вышли из лифта, и он повел ее по коридору.
— Мы оставим представление на потом. Очнувшись от транса, Ливи отступила в сторону так, чтобы он не мог коснуться ее рукой.
— Этого «потом» не будет, — отрезала она и мысленно послала себя к черту, заняв место в комнате для прессы.
Информация Торпа заняла меньше тридцати минут, и репортеры бросились доканчивать собственные сообщения. Торп наконец добрался до своей комнаты. Он уже сутки был на ногах. Раздеваясь на ходу, он устремился в душ.
Ливи вошла к себе, позволив посыльному внести ее сумки. Она немного подождала, пока он суетливо отдергивал занавески и проверял наличие полотенец. Все, что ей сейчас требовалось, это чай, а потом постель.
«Постреактивная вялость», — утомленно подумала Ливи и сунула фунтовую бумажку в руку посыльного. Почему ее сестра никогда от этого не мучается? Прошивает себе туда-сюда пространство и время в реактивном самолете — и хоть бы что. Будь на ее месте Мелинда, она бы не сидела сейчас с чашкой чаю в тишине. Она бы уже мчалась наслаждаться ночной жизнью Лондона.
