— Госпожа…
Дейрдре невидящим взглядом посмотрела на нее. Она почти забыла о девушке.
— Можешь идти. Ты хорошо поработала.
Корделия быстро выбежала из комнаты. Дейрдре улыбнулась: обычно служанка не проявляла такой прыти. Потом она снова повернулась к своему пациенту и начала быстро и искусно зашивать рану.
«Останется шрам, — думала она, — но у него есть и другие шрамы. У него тело воина — крепкое и сильное, покрытое следами многочисленных битв. Отчего мужчинам так нравится сражаться и убивать? Что живет внутри них, заставляя гордиться этим? Этот уж точно из таких. Только сила, железная воля и неуемная гордость помогли ему оставаться в седле и прожить достаточно долго, чтобы добраться до острова. Но как он сюда попал, этот темноволосый воин? И почему?»
Она смазала шов бальзамом собственного изобретения и наложила повязку. Затем, позаботившись о самой тяжелой ране, девушка осмотрела его в поисках других повреждений. На коже обнаружилось несколько небольших порезов и царапин, еще одна глубокая рана сзади на плече уже закрылась и начала зарубцовываться. «Что бы с ним ни случилось, — мысленно подсчитала Дейрдре, — это произошло два, а может быть, и три дня назад».
Если ему удалось столько прожить с такими тяжелыми ранениями, пройти сквозь Забытый лес и найти помощь, у него очень сильная воля к жизни. Это хорошо. Она ему понадобится. Закончив осмотр, Дейрдре взяла чистый кусок ткани и положила раненому на лоб холодный компресс.
Он был красив. Теперь она позволила себе рассмотреть его повнимательнее. Мужчина был высок, строен и мускулист. Его черные, как полночь, волосы разметались по подушке, открывая суровое, словно вырезанное из камня, лицо.
«Лицо настоящего воина, — подумала Дейрдре. — Удлиненное, с резко очерченными скулами и впалыми щеками…»
У него были черные брови и длинный прямой нос, у рта залегли жесткие складки. Пробивающаяся щетина придавала его лицу жестокий и грозный вид даже сейчас, когда он был без сознания. Дейрдре запомнила, что глаза незнакомца были синими. Даже затуманенные болью, лихорадкой и усталостью, они были дерзкими и невероятно синими.
И если на то будет воля богов, он снова их откроет.
Дейрдре укутала раненого одеялом и подбросила еще одно полено в огонь. Она останется здесь, чтобы ухаживать за ним.
Два дня и две ночи раненого трясло в лихорадке. Иногда он метался в горячечном бреду и его приходилось удерживать, чтобы от неосторожного движения вновь не открылись раны. Иногда мужчина спал как мертвый, и Дейрдре боялась, что он уже не проснется. Даже ее таланта врачевателя не хватало, чтобы победить сжигавший его огонь.
