– Банкет у графа был великолепен, не правда ли? - начал наконец д'Атека. - За исключением, разумеется, обычного для англичан отсутствия декорума.
Д'Атека говорил с сильным акцентом, и Нора мгновение помедлила с ответом, боясь что-либо перепутать. Но, разобрав слова "банкет" и "великолепен", она тут же поспешила согласиться. Она согласилась бы с чем угодно, чтобы не вызывать раздражения одного из самых могущественных приспешников короля Филиппа. Д'Атека улыбнулся, и Норе пришло на ум сравнение с роскошно одетой ящерицей. Клинообразное лицо испанца походило на дольку апельсина, тело было гибким и худощавым. Прямые светлые волосы, голубые глаза и бледная кожа придавали ему вид аскета, чему однако, противоречила роскошь его одежды и висевшая у него на груди цепь из оправленных в золото рубинов.
Нора смотрела на д'Атеку, с каждым мгновением более холодея от страха. Никогда прежде испанец не обращал на нее особого внимания, а сейчас с его лица не сходила улыбка, улыбка палача, которая словно говорила, что он был бы счастлив держать в эту минуту в своей руке топор, дабы иметь возможность перерубить им ей шею.
– Клянусь распятием, госпожа, - нарушил затянувшееся молчание д'Атека, - весь двор жужжит, подозревая, что великолепный Кит воспылал к вам страстью.
– Это не правда, милорд. Все это одни только глупые разговоры.
– Я так не думаю. Будь они глупыми, вы не покраснели бы сейчас, как маков цвет, и не опустили бы глаза с девичьей скромностью. - Д'Атека окинул взглядом Нору с головы до ног. - На лорда Монфора это совсем непохоже, эта страсть к девицам.
– Он не пылает ко мне страстью милорд.
– И, однако, он называет вас перед всем двором прекраснейшей дамой и даже сражается за право быть в вашем обществе.
– Все это было не более чем игрой, игрой и пари между лордом Монфором и Роджером Мортимером.
– Я так не думаю, - повторил д'Атека.
Нора, не зная, что на это ответить, продолжала молча глядеть на испанца.
Пальцы д'Атеки коснулись рубина на его груди.
– Огромное несчастье может постичь женщину, связавшуюся с таким необузданным человеком, каким является лорд Монфор. Его никогда не будет волновать ни ее доброе имя, ни то, что с ней случится потом. Будьте осторожны, госпожа.
– Но я ничего не сделала… - начала было Нора, однако д'Атека ее уже не слушал.
Взгляд его был прикован к кому-то в зале. Нора увидела, как мгновенно расширились и тут же сузились его глаза, и рука нервно затеребила звенья цепи. Однако, сделав над собой невероятное усилие, он в следующее мгновение овладел собой и убрал руку за спину. Только тогда Нора повернула голову, ища объект, приведший испанца в такое волнение.
