– Ты грустен, господин мой, – девушка из Фаэра накрыла его ладонь своей. – О, нет. Нет. Я задумался.
– Оставь! Позволь, я чарами разгоню твои думы, они – дитя печали и мать непокоя, – Меривен сорвала зеленую ветку, согнула, взмахнула ею, произнесла несколько слов, и веточка превратилась в арфу. Меривен заиграла, запела любовную балладу. Баллада ему понравилась, но все же…
Они повернули коней, возвращаясь в замок, и Меривен вдруг схватила его за руку.
– Гляди, вон там! – шепнула она. – Единорог. Они тут редко показываются. Он увидел прекрасного белого зверя, шагавшего меж деревьев. На единственном его роге красовалась веточка плюща. Секундочку! Хольгер напряг глаза, всматриваясь в полумрак – что это, кто-то идет рядом с единорогом?
Меривен напружинилась, как пантера.
– Если подкрадемся поближе… – шепнула она. Ее конь двинулся вперед, бесшумно ступая по мягкому мху.
Единорог стал, оглянулся на них, и тут же его не стало – мелькнула, исчезла белоснежная тень. Меривен выругалась с неженской изобретательностью. Хольгер промолчал он знал теперь, кто шел рядом единорогом – на миг его глаза встретились с глазами Алианоры. Но и она уже исчезла.
– Ну что ж, такова жизнь, – сказала Меривен и они тронулись дальше, бок о бок. – Но не горюй так, господин мой. Потом, быть может, соберем ловчих и выследим эту тварь.
Хольгер хотел сейчас одного – лицедействовать как можно талантливее. Она никак не должна была почуять, что подозрения его вспыхнули вновь. А ему следует хорошенько все обдумать. Нет, ничто не давало оснований плохо думать о Фаэре, просто вид Алианоры что-то подтолкнул в нем. И ему необходимо посоветоваться с Гуги.
– Прости, – сказал он – Я тебя покину. Хочу перед обедом принять ванну. – О, моя ванна достаточно велика для нас обоих и для тех милых проказ, которым я тебя хочу научить, – сказала Меривен.
Хольгер жалел, что на нем нет сейчас шлема закрывавшего бы пылающие уши. – Я хотел бы вздремнуть немного, объяснил он неуклюже. И добавил в приливе вдохновения: – Нужно как следует отдохнуть перед ночью. Ради тебя. У меня ведь тут хватает соперников…
И распрощался, прежде чем она успела ответить, почти вбежал к себе в комнату. Гуги, свернувшись клубком на постели, глянул на него. Хольгер склонился над ним.
– Рано утром я видел женщину, – сказал он быстро и тихо, а потом описал ее – не впечатления от сегодняшней краткой встречи, а то, что таилось в глубине его памяти, казалось, годами. – Кто бы это мог быть?
