Я говорю все без тени улыбки, и парнишка въезжает в тему. Сначала он пожимает плечами, но тут же быстро спохватывается, сообразив, что я жду от него вполне определенного ответа.
— Понял, чего не понять-то? — говорит он.
— Вот и ладушки, — улыбаюсь ему; так, наверное, акула улыбается куску мяса. .
Выбираюсь из машины, аккуратно прикрыв за собой дверцу. На такси еду до места, где запарковал свою бээмвушку. По пути несколько раз меняю такси. Слежка отпала.
Душный вечер опускается над столицей. Народу в центре — как при вавилонском столпотворении. Правда, я его не видел, слава богу, и то хорошо, но Библия рассказывает о имевшем место печальном событии…
Из своей машины по сотовому звоню Полозкову на его трубку:
— Юрий Матвеевич?
— Да, а кто говорит? — голос Полозкова я теперь узнаю сразу.
— Герасим.
— Рад слышать вас, Герасим, — начинает он, но я его прерываю.
— Сейчас вы и не так обрадуетесь, — интригую юриста.
Даже не видя его, могу представить, как он мгновенно весь напрягся.
— Расслабьтесь, Юрий Матвеевич. Ваши мальчики живы, но не поступайте впредь столь опрометчиво.
— Я… я думал… — начинает оправдываться юрист.
— Меня не интересует, что вы думаете, пока я вас об этом не спрошу, — говорю уже довольно сурово. — Не теряйте нюх, Юрий Матвеевич, иначе совсем легко будет потерять жизнь.
— Я все понял, — подавленно отвечает он.
— Вот и хорошо. Подготовьте материал по тем людям, о которых мы с вами беседовали в Питере.
— Я все сделаю! — тут же реагирует юрист.
— Да уж, постарайтесь… Как ваши дела? Не дергают? — интересуюсь, не трогает ли его милиция по питерскому делу.
— Пока все тихо.
— Рад за вас, — говорю напоследок.
— Спасибо, — мямлит Полозков. Он расстроен, и его можно понять. Но всех понимать мне не выгодно.
Кладу трубку на подставку, прицепив к ней шнур питания от прикуривателя — пусть заряжается.
Открыв папку, принимаюсь изучать материалы по Белому. Полозков, как я погляжу, ведет дела подобного рода довольно обстоятельно — чувствуется профессиональная жилка юриста, а не только жулика. Впрочем, подобного рода досье, напичканные компроматом, жульничество подразумевают изначально. Перелистываю «страницы жизни» Гарикова Андрея Викентьевича, более известного под кличкой «Белый», изучаю его связи, близкое окружение, просматриваю фотографии, на которых он вместе с приятелями и подругами, запоминаю адреса… Кати на этих фотографиях нет.
Меня отвлекает требовательный стук в боковое стекло машины. Стекла моей «семерки» тонированы качественно — чтобы увидеть, кто находится внутри автомобиля, нужно почти вплотную приблизить лицо к стеклу. Вижу девчонку, загримированную под столичную проститутку.
