Закурив, с вызовом смотрю на своего шефа.
— Думаю, это не помешает нам убрать их к чертовой матери из оборота, — говорю тихо, но зло.
Генерал, перестав вертеть в пальцах сигаретную пачку, поднимает на меня глаза.
— Возможно, — произносит он хмуро, — оружие сейчас валом идет в Чечню. Часть стволов, и серьезная часть, оседает в самой столице. Народ крошит друг друга почем зря. Также серьезная проблема в последние годы возникла с наркотиками. Американизировались, бля, идиоты! — срывается генерал, саданув кулаком по столу.
Даю ему высказать все, что у него наболело. Генерал описывает ситуацию с наркотой, подкрепляя все статистическими данными: каждый второй учащийся, оказывается, уже пробовал какой-нибудь наркотик, включая и школьников младших классов.
— Они же, знаешь, чего теперь у нас делают? — спрашивает меня «батя», имея в виду подростков.
Пожимаю плечами:
— Да они много чего делают. Трахаются уже лет с тринадцати по подворотням…
— Ну и это тоже… — покраснев, соглашается генерал.
Я знаю, что у него дочка и ей сейчас двенадцать лет.
— Тут, понимаешь, идиоты одни книгу выпустили, как наркоту искать и готовить, — продолжает шеф. — В общем, собирают теперь по полям грибки, в которых ЛСД есть, и жрут, пока в окна вылетать не начинают, — он отмахивается, давая понять, что больше говорить на эту тему не желает.
Перехватываю инициативу:
— Согласовывать с Москвой наши действия относительно той шестерки нужно? — спрашиваю его.
— Нет. Кончать с ними пора, — произносит генерал, снова сосредстачиваясь на конкретном деле. — Эти гниды наживают состояния на крови своих соотечественников. Нужно срочно выводить их из игры.
— Что с Жоркой? — вставляю я не совсем к месту, так как в общем уже уяснил позицию шефа.
— А? — не понимает меня «батя» в первый момент, но тут же поправляется: — А-а, понял. Здесь он, в учебном корпусе. И пес его тоже здесь. Хороший, кстати, парень. К тому же и готовить его почти не надо.
Ну что ж, я рад за Жорку, если все так удачно для него сложилось.
— Поговорить с парнем нужно, Степаныч. Если захочет, то я не прочь иметь с ним дело как с напарником, — говорю генералу.
Он кивает:
— Я давно хотел предложить тебе вариант с напарником, но боялся, что обиду выкажешь. Ты у нас слишком уж самостоятельный, — улыбается он. — Чинов не признаешь, на генералов покрикиваешь…
Я смеюсь. «Батя» прекрасно знает, как к нему относятся полевики, но иногда, раз в год, пытается обратить наше внимание на свои погоны. Правда, в форме я видел его один только раз.
