Никки же крикнул:
— Берегись!
Вот это было странно. Потому что обращался он к себе самому.
Он увидел, как обрыв проносится мимо него, словно дорога, уходящая под мчащий автомобиль, или, — если вернуться опять к пианоле, — словно прокручиваемая вспять музыка ее барабанов после нажатия кнопки обратной перемотки. Еще он увидел, — ибо смотрел он во все стороны сразу, — как близится зеленое, искрящееся море с мелкой рябью на волнах покрупнее, и овальными пятнами солнца прямо под ним, как оно поднимается, встречая его, разрастаясь, увеличиваясь, распахиваясь и норовя поглотить. И наконец, услышав сокрушительный свист и получив хлесткий удар по переносице и глазам, он стал уходить вниз-вниз-вниз в синевато-зеленую, соленую, давящую, удушающую, оглушающую воду. Он повис в ней, извиваясь, словно собака, сдерживая дыхание, не понимая в полуобмороке, где теперь верх, где низ. Он был слишком занят, чтобы успеть подумать о смерти. В глубоком безмолвии он догадался, в какой стороне верх, и рванулся туда, отчаянно колотя руками, пыхтя без дыхания, силясь пробиться, выжить.
Легкие его разрывались. Свет понемногу краснел. Еще чуть-чуть и ему осталось бы только вдохнуть полной грудью соленую воду.
И тут, хватая ртом воздух, все еще молотя руками, встряхивая головой, будто мокрая выдра, он выскочил под солнечный свет. Лицо горело, как после грубого шлепка, а кожа под мышками и на груди, там где ее не покрывала планка пляжных брюк, стала багровой и зудела. Он почти ничего не видел.
В следующий миг рядом с ним вылетела из воды Джуди.
Еще через миг появилась Шутька.
Джуди с сердитым видом выпустила изо рта фонтанчик морской воды и машинально подняла руку, чтобы пригладить мокрые волосы. Шутька, которая с ее маленькой, мокрой, обтянутой шкурой мордочкой выглядела до странности похожей на утонувшую крысу, решила, что самое безопасное и сухое место — это макушка Джуди. Она уперлась передними лапками в голову девочки, полезла наверх, и обеих с плеском накрыло волной, вблизи от спасительного берега.
Когда они снова вынырнули, переплетясь, Джуди была вне себя.
— Как ты могла!
Кто-то же должен быть во всем виноват, вот Джуди и свалила всю вину на Шутьку. Она неловко шлепнула собачонку и снова ушла под воду.
На поверхности они появились уже в лучшем расположении духа. Беспорядочно колотившая лапами, охваченная ужасом Шутька тронула сердце Джуди. На этот раз она сняла испуганные лапки со своих плеч, одной рукой придерживая собачье тельце и стараясь больше под воду не уходить. Шутька с одичалым выражением на мокрой мордочке, озиралась налево, направо, снова налево, ей казалось, что наступил один из вечеров ненавистного ей купания, да еще и купания какогото сумасшедшего.
