Джуди сказала:
— Пожалуйста, расскажите нам, что здесь происходит. Ладно, пусть мы до чего-то не доросли, но вы и представить себе не можете, как это действует на нервы, когда тобой вертят, как хотят, а ты не понимаешь, что происходит и почему. А когда тебя норовят уберечь от чего-то, получается только хуже.
— Хорошо. Я собирался рискнуть и прихлопнуть старого черта. Но не смог, потому что вы торчали у двери…
Он помолчал.
— Ну вот, и…
Затем в отчаянии:
— Ох, шли бы вы все-таки спать! Что тут происходит, все равно понять невозможно. А я не могу снова браться за это, пока у меня под ногами болтается половина детского сада.
— Нам очень жаль.
— Не берите себе в голову.
Им, родившимся в термоядерном веке, дети которого только и думают, что о летающих тарелках да космическом оружии, военновоздушный жаргон мистера Фринтона представлялся устарелым. Присловья вроде «лоб в лоб» или «дело нехитрое», некогда отличавшие смельчаков-авиаторов, казались близнецам свидетельствами стариковской слабости. И когда мистер Фринтон прибегал к языку давних сражений, дети испытывали неловкость и словно бы покровительственное чувство.
Он ощутил это и сердито сказал:
— Слушайте, вы все же идите к себе комнату. У меня дела.
— Какие?
— Идите-идите.
Они уже подошли к двери, когда он снова сел, во второй раз обхватил голову и отчаянно произнес:
— Но как же я убью его, когда на острове дети! Придется сначала вытащить вас отсюда, а уж после еще раз попытать счастья.
Дети молча ждали.
— Вас зовут Никки и Джуди, верно?
— Да.
— Надо придумать, как вас отсюда вывезти.
— А вы не можете взять нас в вертолет?
— Нет.
— Почему?
— Потому что в нем он нас достанет.
— Вы имеете в виду гипноз?
— Нет. Вибраторы.
— Боюсь, мы не знаем, что такое вибраторы.
— Ну значит, мы все здесь свои.
Джуди присела рядом с ним на кровать и сказала:
— Если вы хотите отправить нас в нашу комнату для того, чтобы пойти и застрелить Хозяина, то я думаю, вам не следует этого делать. Это может оказаться опасным.
— Мне это тоже в голову приходило.
— Он может сам вас убить.
— И тут ты права, Джуди.
— И что тогда будет с нами?
— Вот именно.
— Так что самое разумное — все нам объяснить.
Видимо, объяснения не доставляли ему удовольствия, потому что он ответил:
— Много ли толку от разговоров?
— Но мы же ведь не полные тупицы, — сказал Никки.
Мистер Фринтон вновь улыбнулся своей чарующей улыбкой, раздвигавшей иссин-черные усы, чтобы обнаружить крепкие, ровные, белые зубы, — и извинился:
