И руки у него были крапчатые.
Не поворачиваясь, он протянул негнущуюся, похожую на рейсшину лапу, и Китаец вставил в ее клешню полный стакан неразбавленного виски.
Человек выпил виски в три глотка, не отрываясь, вновь вытянул ящеричью лапу, — нет, она походила скорее на звукосниматель автоматического проигрывателя, отходящий вбок, чтобы сменилась пластинка, — разжал пальцы, и стакан упал, но не разбился.
Китаец поднял стакан, заново наполнил его, и вставил обратно в звукосниматель, и этот стакан был без промедления опустошен.
Затем человек кивком подозвал к себе Джуди.
Джуди оцепенело приблизилась к Хозяину. Глаза у него были синие, синие, как сапфиры, и ими он, чуть наклонясь, впился в ее глаза. Странно, однако, что он — в его-то возрасте — обходился без очков. Минуты две он вглядывался в нее. Затем, хотя никто ни сказал ни единого слова, Джуди попятилась, сделав три-четыре шага, как бы отступая от царственной особы, а старик повернулся к халату с драконами. Он и Китаец молча сдвинули лбы, почти касаясь друг друга, и на минуту застыли. После чего Китаец вышел из комнаты.
У Никки хватило смелости спросить:
— Что вам нужно от моей сестры?
Правильнее сказать, у него хватило смелости попытаться задать этот вопрос, но вторая его половина почему-то оказалась беззвучной.
Ответа Никки не получил.
Когда Китаец вернулся, все снова застыли, — вернее, все, кроме Никки. Ощущая себя посетителем паноптикума, готовым замереть, если какая-нибудь из восковых фигур шевельнется, Никки осторожно подобрался к сестре. Он шепнул:
— Джуди?
Она не ответила. Никки изловчился заглянуть ей в глаза. Она глядела перед собой остановившимся взором. Зрачки расширились до того, что глаза Джуди приобрели сходство с карими глазами лошади.
— Джуди!
Минут через пять, кто-то поскребся у двери, и дрожащая рука Бонио отворила ее снаружи.
И началось светопреставление!
Одичавшая от радости, перемазанная машинным маслом Шутька скакала среди павлиньих перьев и пампасной травы. Никки опустился на колени, чтобы обнять собаку, но ее распирала такая жажда деятельности, что она не могла заниматься кем-то одним. Пару раз лизнув Никки, как бы сказав: «Да-да, разумеется, но давай, однако, попробуем сделать все сразу», Шутька вывернулась из его объятий и кинулась на руки к Джуди, от неожиданности даже проснувшейся. Вслед за тем она принялась кругами носиться по комнате. Из рук Джуди она вырывалась, чтобы броситься к Никки, из рук Никки, — чтобы броситься к Джуди. Она не успевала облизать их носы, потому что следовало и ушам уделить внимание. Облизывая их, она задыхалась, а задыхаясь, подтявкивала. При виде столь бурной радости Китаец и тот почти улыбнулся.
