— Ох, Никки!
— Да нет, ты была совершенно права. Конечно, надо было его позвать. Это я виноват, Джу, а не ты.
— Ник!
Он удостаивал ее похвалы примерно два раза в год, так что эта минута была для нее сладостной, даже несмотря на все свалившиеся на них напасти.
— Китаец сквозь дверь услышал твои слова. Они, должно быть, подслушивали.
— Тогда почему же негр нас спас?
— Возможно…
— И чем они в нас кидались?
— Китаец стрелял в нас.
— В нас?!
— Ох, Джуди, все-таки ты дурында.
Никки выпрыгнул из своей постели и присел на ее, — ему захотелось обнять сестру, на близнецов порой такое находит.
— Ты была такая смешная, все время ныряла.
— Ничего смешного во мне нет.
— Есть-есть.
— А я говорю, нет.
Приятно, конечно, когда разговор идет исключительно о тебе, что бы там ни болтал Никки, однако не все же сидеть в обнимку, были дела и посерьезней. Следовало разобраться в том, что с ними случилось
— А Голос ты слышала?
— Да.
— Я думаю, он у них главный.
— Почему это?
— Потому что когда он сказал то, что сказал, Китаец тут же перестал делать то, что он собирался сделать.
— А что он собирался сделать?
— Голову тебе прострелить собирался.
Тоненьким, дрожащим голосом Джуди сказала:
— Вообще-то, я об этом знала.
Дети примолкли, чувствуя себя очень несчастными.
— Ну ладно, во всяком случае, он этого не сделал.
— Нет.
— А почему он сказал: «Не потратишься, не спохватишься»?
— Это он про твою голову.
Никки осенило вдруг истинное вдохновение, и он пояснил:
— Голос имел в виду, что мы можем на что-то сгодиться.
— На что?
— Откуда я знаю? Он хотел сказать, что живые люди полезнее мертвых.
— Но для чего полезнее-то?
— Ну, я думаю, для всего.
Помолчали.
— Ник?
— Да?
— Китаец у них второй по старшинству, и когда оказалось, что их тайну вот-вот раскроют, он спихнул нас с обрыва, надеясь, что мы погибнем, а мы не погибли, вот он и пытался застрелить нас в воде, а когда папа увидел бы, что мы исчезли, он бы решил, что мы сорвались, а когда негр нас вытащил, он, наверное, сделал это сам, без приказа, и Китаец пришел нас прикончить, и тогда Голос остановил его, и поэтому мы здесь.
— Похоже что так.
— Но что же папа про нас подумает? — простонала она. — Где он? Когда он за нами придет?
Никки чувствовал себя еще паршивее, чем сестра, но он обнял ее рукой за плечи и сказал:
— Придет, не бойся.
Джуди вдруг подскочила в постели:
— А Шутька где?
В палате Шутьки не было.
Лицо у Джуди стало совсем потерянное, она зарылась в подушку и зарыдала.
— Дверь заперта, Джуди.
