Повесив трубку, Тессельман взглянул на меня и сказал:
— Ладно. И что же из этого следует?
— Кэнтел отключился в какой-то подворотне или переулке, а может быть, даже и вовсе на тротуаре. Наш неизвестный приятель убил мисс Сент-Пол, вышел от нее, подобрал Кэнтела, затащил его в квартиру, а сам ушел и дал знать полиции. Не успей Кэнтел вовремя очухаться и дра-пануть оттуда перед самым носом у копов, дело было бы уже закрыто, а сам Кэнтел находился бы где-то на полпути к электрическому стулу. Настоящий же убийца мисс Сент-Пол вышел бы из всей этой истории совершенно сухим. Случайность помешала.
— Не исключена и другая возможность, — предположил Тессельман. — Кэнтел убил Мейвис, ушел из квартиры, и перед тем, как заявиться к вам, нечаянно проговорился кому-то, а тот человек возьми да и звякни стражам порядка.
— Боюсь, сэр, это невозможно, — возразил я. — Полиция прибыла на место прежде, чем Билли-Билли успел дойти до конца квартала. Он видел их. И уверяю вас, что кроме меня он больше ни с кем не откровенничал.
— И вы поверили всему, что только узнали с его слов.
— А почему бы нет? Врать ему тогда резона не было. Если бы до меня Билли-Билли успел побывать еще у кого-то, то он сказал бы мне обязательно. Он примчался ко мне взмыленный, бежал не останавливаясь, да и врать мне он не стал бы в любом случае.
— Положим, здесь я с вами согласен. Теоретически. Но меня все же волнует еще одна подробность.
— Какая?
— Если следовать вашей версии, то этот воображаемый убийца очень рисковал, возвращаясь в квартиру вместе с Кэнтелом. Его могли заметить, и тогда вся затея с треском провалилась бы.
— С наступлением темноты улицы этого квартала пустеют. И, насколько я могу догадываться, в доме, где жила мисс Сент-Пол, не дежурит консьержка и в лифте жильцы тоже управляются сами.
— Да, вы правы. И все же, зачем ему было так себя обременять? Почему, совершив убийство, он просто не скрылся — и концы в воду?
— Скорее всего, это был некто, у кого были серьезные причины желать смерти мисс Сент-Пол. И при отсутствии другого подозреваемого полиция могла бы затеять широкое расследование и в конце концов докопаться до истинного мотива преступления.
— Согласен. Но почему именно Кэнтел?
— На его месте мог бы оказаться любой. Любой другой подвернувшийся под руку лох, если бы он спал так крепко, что не проснулся бы даже тогда, когда у него над ухом из пушки стреляют. А не то что волокут в другое место.
— Это тоже кажется маловероятным. Кэнтел наверняка бы запомнил, как его тащили.
