И все же, когда он попросил ее руки, она приняла это предложение, предпочтя его принцам Кеша и Усть-Галича или любому из многих других, кто вертелся вокруг нее. Бедир знал, что были и такие, кто твердил, что он староват и слишком загрубел на войне для такой, как она. А еще больше было тех, кто не мог понять, как столь прелестное создание могло предпочесть неказистого воина, у которого только и было, что имя да бедное гористое королевство — где народ, как гласила молва, был слишком занят войной, чтобы трудиться на земле, либо слишком занят трудом на земле, чтобы познать житейские удовольствия.
Но Ирла лишь смеялась в ответ на эти сплетни и говорила, что пусть лучше с ней в постели будет крепкое здоровое тело солдата, чем мягкая туша придворного; и он поверил ей, ибо откуда-то знал, что она говорит правду. Даже когда на север вверх по реке доползли слухи, что это был брак по расчету, устроенный Сестрами, которые отослали Ирлу из Эстревана, преследуя свои тайные цели, и что нет здесь никакой любви — разве что тамурский наследник захмелел, да и тут, пожалуй, не обошлось без каких-то эстреванских чар.
Но и тогда он не поверил молве. Его вера в молодую жену была достаточно тверда, чтобы он мог спросить ее и не сомневаться в правдивости ответа, что действительно Первая из Сестер, Галина, предложила Бедира Кайтина как возможного супруга — но лишь как одного из нескольких, выбор же полностью принадлежал Ирле.
— Что бы ты делала, — спросил он ее тогда, повернувшись к окну, которое и теперь облекало ее светом, ибо он не вынес бы, угляди она страх в его глазах, — если бы Галина не попросила тебя вернуться?
— Не знаю, — ответила Ирла. И он почувствовал, что ее глаза изучают его спину, что она читает язык его тела так, как умеют только обучавшиеся в Эстреване. — Возможно, осталась бы в Священном Городе и стала Сестрой. Но тогда я соблюла бы безбрачие, и могли бы развиваться мои силы.
Она умолкла. И Бедир почувствовал, как холод проник в его душу. Но вот он услыхал ее смех и почувствовал руки на своих плечах.
Она развернула его к себе лицом, и он увидел улыбку.
— А ты, глупый испуганный воитель, есть удовольствие, способное восполнить любую потерю, какую и чего угодно. Меня не вынуждали покинуть Эстреван, я свободно совершила свой выбор. Да и тебя выбирать меня никто не принуждал. То была лишь моя воля. И я никогда не жалела ни о том, ни о другом выборе, и не пожалею впредь. Я продолжаю как могу служить Госпоже — но она благословила наш союз, и не подобает мне оспаривать ее решение. Сплетен всегда хватает, Бедир, они обычно порождены завистью. Смейся над ними, как я, и знай, что я тебя люблю.
