Очень скоро бутыль опустела, и он попросил еще одну и, развалившись на стуле, вытянул вперед ноги.
— Нравится, господин?
— Очень. Отличное вино. Прекрасный погребок.
Голос у него огрубел, и он хихикнул. Хозяин подобострастно улыбнулся и ушел. Каландрилл уселся поудобнее, глупо улыбаясь и не замечая, что вино залило ему на груди рубашку, — он был рад, что боль отступила.
Выпив еще полбутылки, он забыл, что пьет. Руки и ноги у него приятно отяжелели, и он с трудом удерживал в руке стакан; огонь в очаге грел ему бок. Юноша обвел комнату мутным взглядом с блаженной улыбкой на губах; все ему казалось расплывчатым, а голоса посетителей звучали как из колодца. Он неловко поставил на стол стакан, и тот опрокинулся, и вино, как алая кровь, растеклось по растрескавшейся поверхности стола. Каландрилл тупо смотрел на красную жидкость, капавшую на пол меж его широко расставленных ног. Он хихикнул, затем втянул воздух ноздрями и вдруг начал всхлипывать, но тут же разозлился на себя и выпрямился на стуле, небрежно проведя рукавом по лицу.
Подняв стакан, он с преувеличенной осторожностью наполнил его и остался доволен своей работой. Держа стакан, двоившийся у него в глазах, он вдруг заметил, как из-за ближайшего столика кто-то поднялся и направился прямо к нему. Приблизившись, фигура обрела очертания женщины.
Она была намного старше его, с крашенными хной волосами, ярко-красными губами и подведенными глазами с длинными ресницами. На ней было ярко-желтое платье с глубоким вырезом и завышенной талией с широким черным кожаным корсетом. Женщина наклонилась, позволяя ему получше рассмотреть грудь, и его ноздри уловили запах дешевых духов и пота. Она улыбнулась, обнажая далеко не белоснежные зубы.
— Ты пьешь в одиночестве. Но ты слишком хорош, чтобы пить в одиночестве.
Каландрилл заморгал, вглядываясь в три фигуры, стоявшие перед ним, и тоскливо ответил:
— Надама так не думает.
Женщина приняла это за приглашение и опустилась на стул слева от него.
— Значит, твоя Надама не в своем уме. Меня зовут Лара.
Каландрилл повторил:
— Лара…
Голос у него был хриплый. Он повернулся к ней, пытаясь рассмотреть ее сквозь застилавший ему глаза винный туман.
В руках у нее он увидел стакан и наполнил его. Лара не колеблясь выпила и опять улыбнулась.
— Надама — твоя пассия?
— Я люблю ее, — торжественно произнес он. — Но она собирается замуж за моего брата.
— Тогда тебе лучше забыть Надаму, — посоветовала ему Лара. — Хочешь, я тебе помогу?
