Форестер отшатнулся, не в силах больше смотреть в пустые глаза машины.
— Итак, вы видите, что наши методы логичны, а цель — ваше же благо. У вас нет причин для страха. Напротив, жажда поиска научной истины должна пробуждать в вас стремление внести свой небольшой вклад в величайшие научные изыскания, направленные на благо человечества, — ворковала машина.
Наконец андроид замолчал и снова застыл возле тахты, на которой сидел Форестер. Доктор устроился поудобнее и принялся растирать колено, думая о путях спасения. В отчаянии он вспомнил даже темную сырую пещеру — прибежище Марка Уайта и его соратников. Ведь туда не может проникнуть ни один гуманоид. Уайт, должно быть, все еще находится там — непобежденный и продолжающий строить планы борьбы с машинами. Возможно…
Доктор задержал дыхание. Слабый лучик надежды превратился в могущественную силу, ибо он вдруг увидел рыжебородого гиганта в поношенном серебристом плаще, стоявшего возле одной из клеток.
Форестер вскочил на ноги, забыв о больной ноге, и отчаянно закричал:
— Марк! Марк Уайт! Марк, я здесь! — Он уже тряс металлическую дверь своей клетки под молчаливым взглядом андроида.
Но великан игнорировал его призывы. Он молча стоял на месте, и надежда, возродившаяся было у доктора, погасла. Колено снова напомнило о себе, и Форестеру пришлось ухватиться за решетку, чтобы не упасть. Он увидел перед собой лицо машины, двигавшейся с грацией андроида, лицо бледное и напряженное. Он видел глаза, огромные, темные и пустые, лишенные некогда горевшей в них ненависти.
Форестер безмолвно провожал взглядом великана, пока тот не скрылся из виду. Даже его движения ничем не напоминали порывистую манеру двигаться, отличавшую когда-то Марка Уайта. Он шел слишком уж быстро, ровно и бесшумно. Подобно Джейн Картер, он превратился в послушную марионетку системы.
Но и это было еще не все. Вслед за Уайтом шли остальные его соратники. Высокий худой Грейстон лишился своего вечно лукавого взгляда; Оверстрит, несмотря на болезнь и слабость, двигался легко и уверенно; Лаки Форд не делал странных гримас и шел спокойно и грациозно, как положено гуманоиду.
Форестер больше не находил в себе сил произнести хотя бы слово, тем более что никто из прошедших мимо не обратил на него внимания. Глаза их были слепы, а лица выражали безграничную благожелательность.
— К вашим услугам, сэр, — страж дотронулся до плеча доктора. — Эти несчастные люди больше не страдают, и вам не следует так долго стоять и напрягать больную ногу. Позвольте, я помогу вам принять ванну и сделаю массаж. Затем вы уснете.
