Я чувствовал, как содрогается обшивка «Касатки», — это вслед нам неслись подводные ракеты. Как ни печально было признавать это, мы с Бобом в любом случае проигрывали. Если флот одерживал победу, «Касатка» превращалась в груду обломков — и мы разделяли ее судьбу. Если же из-за какого-то невероятного стечения обстоятельств эскадра упускала «Касатку», Джо Тренчер мог вдоволь попотчевать нас соленой водой после того, как кончатся все запасы воздуха.
— Значит, они все-таки получили твое донесение, — сказал я Бобу. — Может быть, у нас еще есть шанс…
Он пожал плечами и бросил взгляд на экран сонара. Мы уже приближались к краю впадины. Я различал размытый силуэт подводной горы, утесы и долину возле нее.
— Если бы флот появился чуть-чуть позднее! — с легким сожалением сказал я. — Тогда бы…
— И что тогда? — поинтересовался Боб.
— Ну… — замялся я. — Тогда бы мы узнали, как звали тех людей, о которых говорил Тренчер. Но он, по-моему, не успел назвать их имена…
— Не успел? — переспросил Боб, наблюдая за кричащими и суетящимися амфибиями. — Но я слышал, как он назвал их. Он сказал, что единственными людьми, которые могли стать его друзьями, были Стюарт Иден и твой отец!
Я взволнованно взглянул на Эскова.
— Боб! Но это и есть наш единственный шанс! Если он был готов доверять им, то, может быть, он послушает и меня! Мы должны уговорить его прекратить эту безумную бойню, — пока еще есть какая-то надежда…
— Надежда? — Боб рассмеялся каким-то невеселым смехом.
Он показал на экран сонара, где четко обозначился склон впадины Тонга.
— Вот, взгляни, — сказал он бесстрастным голосом. — Стоит ли после этого говорить о надежде?
Я стал вглядываться в экран.
Надежда? Только не для Крэкенов. И не для Лэдди Энджела, Роджера Фэрфэйна, не для моего спасителя — Гидеона Парка.
Над долиной одиноко возвышалась подводная гора. Металлический купол, возведенный Джейсоном Крэкеном, бесследно исчез.
Ящеры сделали свое страшное дело.
Иденитовый щит был прорван, гигантский купол смят, раздавлен, впечатан в морское дно.
