Я вижу больницу в Ньюарке и Голландца. Я вижу белый свет, а потом черноту, которая не пульсирует и не движется. Я вижу, как Джордж пытается ехать на «роллс-ройсе» среди этой проклятой грозы. Я вижу, что белизна белого – это чернота.
– Кто-нибудь, – умоляет Голландец, – прошу, снимите с меня туфли. Нет, на них наручники. Так велит Барон.
Я вижу Вейсгаупта и Железный Ботинок. Не удивительно, что только пятеро выдерживают тяжкое испытание, чтобы взойти на вершину пирамиды. Барон Ротшильд не даст Родсу выйти сухим из воды. Да и что вообще такое пространство или время? Что есть душа, которую мы якобы судим? Кто реален: мальчик Артур Флегенхеймер, искавший свою мать, гангстер Голландец Шульц, убивавший и грабивший с хладнокровием Медичи или Моргана, или сумасшедший поэт, родившийся на ньюаркской больничной койке, где другие умирают?
А Елизавета была сукой. Они пели балладу «Голден ванити» про капитана Роли, но против меня никто не произнес ни слова. При этом у него были льготы. «Театр Глобус», новая драма Вилла Шекспира, на той же улице, где они для забавы мучали медведя Сакерсона.
Боже, они вскрыли разлом Сан-Андреас, лишь бы сокрыть самые важные документы о Нортоне. Тротуары зияют, словно уста, Джон Бэрримор выпадает из постели, Уильям Шекспир в его сознании, моем сознании, сознании сэра Френсиса. Родерик Ашер. Звездная мудрость, как они это называют.
– Обочина была в опасности, – пытался объяснить Голландец, – и медведи были в опасности, и я это прекратил. Прошу вас, переведите меня в ту комнату. Пожалуйста, удерживайте его под контролем.
Я слышу! Те самые звуки, о которых писали По и Лавкрафт: текели-ли, текели-ли! Должно быть, оно уже близко.
Я вовсе не хотел бросать в тебя бутылку, мама. Мне просто нужно было твое внимание. Мне нужно было внимание.
– О'кей, – вздохнул Голландец. – О'кей, вот я весь, целиком. Ничего другого не могу. Ищи, мама, ищи ее. Ты не сможешь Его победить. Полиция. Мама. Хелен. Мама. Пожалуйста, вытащите меня.
Я вижу его и оно видит меня. В темноте. Есть вещи хуже смерти: вивисекция духа. Я должен бежать. Почему я здесь сижу? 23 сваливай. Внутри пятиугольника холод межзвездного пространства. Они пришли со звезд и принесли с собой собственные образы. Мама. Прости.
– Давайте, откройте мыльные билеты, – в отчаянии говорит Голландец. – Трубочисты. Возьмитесь за меч.
Похоже на бесконечную трубу. Все вверх и вверх, все глубже и глубже во тьму, и красный всевидящий глаз.
