- Придумано ловко, - допускает он. - Один такой ход, и мне шах и мат.
- Каким образом?
- Ну конечно! Если все происходило так, как она предполагает, преступление было преднамеренным. Трудно представить себе таинственного убийцу, вошедшего через застекленную дверь и сымпровизировавшего подобную сложную мизансцену. Следовательно, преступник - кто-то из проживающих в замке. Но Иза была у друзей, Шамбон в кино... Остается... да, черт возьми... остаюсь я... Она клонит именно к этому, старая кляча.
- Вы быстро соображаете, - замечает Дрё.
- Представьте, я знаю, сколько будет дважды два, и знаю, что она меня терпеть не может. И вот доказательство.
- О, доказательство! Вы явно торопитесь! - Комиссар полиции по горло сыт ее домыслами, но городские власти рядом, и комиссару очень хотелось бы положить конец разговорам о деле Фромана. - Моя задача состоит в том, чтобы управлять старой дамой, сказав ей примерно следующее: "Нам это тоже приходило в голову, но только не надо, чтобы преступник о чем-нибудь догадывался. В настоящее время мы разыскиваем магнитофонную запись голоса господина Фромана. Когда мы найдем кусок пленки (а он ведь часто выступал), мы дадим его прослушать сотруднику Братской помощи.
- Вы серьезно?
- Ну а как же! Просто надо выиграть время.
Ришар жадно затягивается.
- Заметьте, - говорит он. - Все это мне абсолютно безразлично. Даже скорее забавно. На вашем месте я согласился бы с версией преступления.
- Э, тихонько! Ни звука, ни слова. Будем помалкивать. Это, кстати, в ваших интересах.
Он надевает плащ, кашне, слегка надвигает набок шляпу, протягивает палец к шахматной доске.
- Продолжайте играть. Белый конь, да... против черного слона.
- Из вас вышел бы хороший партнер, - замечает Ришар.
Не могло быть и речи о том, чтобы я присутствовал на бракосочетании. Я был тем, кого следовало прятать, - бывший ярмарочный паяц, калека, соперник и жертва в одном лице. На некоторое время следовало стушеваться, не подавать признаков жизни. Садовник приносил мне еду, словно заключенному. Шамбон навещал тайком, впопыхах, все более и более возбуждаясь.
- В конце концов, - кричал он, - сделайте что-нибудь, черт возьми! Вы ведь еще имеете на нее какое-то влияние. Запретите ей принимать предложение дяди. Это чудовищно! Вы-то прекрасно понимаете, что он ее покупает. Если бы я был на вашем месте...
- Ты бы его убил? - подсказывал я.
Он смотрел на меня растерянно, однажды даже заплакал.
