Тем не менее, некоторая физическая буйность угадывалась в облике Дорин Периам вполне безошибочно. Это ее качество казалось еще более настораживающим из-за парадоксальной строгости в одежде. Например, платье, которое она надела в ресторан, представляло из себя нечто причудливое из тяжелого темно-синего шелка. Оно, похоже, было специально выкроено с целью ужать ее бюст до благонравной бесформенности. На деле это привело к тому, что у основания шеи появилась соблазнительная раздвоенная выпуклость из выжатых в вырез грудей, которые не столь «скромное» платье могло разместить куда менее заметно. Из длинных, с тугими манжетами рукавов выглядывали маленькие руки, белые и тонкие, как побеги проросшего картофеля. Они были в постоянном движении, что, впрочем, могло быть признаком обычной жеманной нервозности, вполне естественной в ее новом качестве. С другой стороны, наблюдая, как они скользят то тут, то там по темному шелку, можно было подумать, что они, успокаивая, оглаживают лежащие под тканью области любовного зуда.
— Я полагаю, между нами троими мы можем честно признать, — говорил Пербрайт, обращаясь к ней, — что до недавнего времени вы были …. м-м… особенно дружны с мистером Хопджоем, миссис Периам.
Она осторожно взглянула на Периама, тот ответил кивком.
— Я рассказал инспектору об этом, дорогая. Он понимает, как все вышло.
— Дело в том, что он был не тем, кого я искала. Такие вещи случаются, вы же знаете. — Яркие карие глаза широко раскрылись.
— Конечно. Я, однако, хотел бы знать, разделял ли он такую точку зрения? Примирился ли он с тем, что ваше предпочтение было отдано другому?
— О, я уверена, что да. Я хочу сказать, всякому, конечно, неприятно, когда появляется кто-то другой, но по большей части страдает только самолюбие. А вы думаете иначе?
Пербрайт не стал подписываться под ее изречением. Он думал, в самом ли деле Дорин такая глупышка, какой кажется.
— Ревность, миссис Периам, не только вопрос уязвленного самолюбия. Из того, что ваш муж мне уже рассказал, я бы заключил, что мистер Хопджой воспринял все это довольно болезненно.
— Наша перепалка в ванной, дорогая, — вставил Периам. — Помнишь, я рассказывал?
— А, это…— Она опустила глаза на скатерть и стала задумчиво возить вилкой из стороны в сторону. — Наверно, я обошлась с ним по-скотски, если говорить откровенно. Хотя Брайан был так беззаботен, в жизни бы не подумала, что он может превратиться в «чудище с зелеными глазами».
