Поселений было шесть, численность жителей доходила до четырехсот человек, среди которых преобладали мужчины. Пять поселков располагались в районе будущего французского города Нанси и носили названия Железная Дева, Гематит, Месаби, Офарневиль и Вулкан. В каждом имелся открытый карьер и примитивная плавильня, обнесенные частоколом из толстых бревен. В Железной Деве, самом крупном из поселков, устроили склад, где хранился металл, произведенный в остальных поселениях. Склад стоял на опушке сухостойного хвойного леса и по предложению Тони был оснащен старыми перегонными устройствами, дававшими побочную продукцию. В Вулкане и в Офарневиле имелись небольшие примитивные домны и прокатные станы. В девяноста километрах к югу от пяти поселков, вверх по течению реки, примерно на полпути к штаб-квартире первобытных в Скрытых Ручьях, располагалось самое большое из всех поселений – Ржавый Форт. Здесь находились главные кузнечные цеха, в которых железные чушки и болванки превращались в оружие. В Форте располагался также цех по производству негашеной известии несколько печей, в которых дрова пережигали на древесный уголь. Это весьма важное сырье, а также провизию и другие припасы на плотах сплавляли по течению Мозеля к рудным и плавильным поселениям. В Ржавый Форт железо перевозили караванами вьючных халикотериев.
Поскольку производство только разворачивалось, попытки снабдить железом другие группы первобытных практически не предпринимались. Молва, однако, распространялась быстро, и в дождливый сезон в Вогезы стали прокрадываться отважные группы из Парижской низины, с отрогов Гельветид и даже из Бордо и Альбиона. Люди требовали причитающуюся им долю кровавого металла. Из вновь прибывших сколачивались трудовые бригады, которых на несколько недель отправляли дробить известняк или подбрасывать топливо в ненасытные коксовые печи, после чего с ними расплачивались холодным оружием и в полном боевом снаряжении отправляли восвояси.
Начиная с конца ноября и всю долгую зиму Тони работал но двенадцать-четырнадцать часов в сутки. В одном лице он являл собой и индивидуального наставника, и лаборанта-аналитика, и начальника производства, и контролера за качеством продукции, и перемазанного сажей ишака-разнорабочего. Его все хвалили, но никто не предлагал ему своей дружбы, за исключением спятившего Дугала, который, словно актер шекспировского театра, постоянно забывающий реплики, то выпадал из образа странствующего рыцаря, то снова входил в него. Тони ничего не оставалось, как ждать своего часа и надеяться на то, что политическая ситуация в Многоцветной Земле когда-нибудь да утрясется.
