33. Но вот наконец международная комиссия была создана и приехала в катынский лес к немецкому профессору Г.Бутцу, который орудовал в этом лесу с самого начала. Специалисты были из 12 стран. Один швейцарец, остальные из стран-сателлитов Германии. Это были врачи — судебные медики. Работали они два дня (29 и 30 апреля 1943 года) и, казалось бы, им, медикам, полагалось бы сделать заключение о дате расстрела на основе собственных профессиональных знаний. Но Г.Бутц и «ловкие» немецкие офицеры предложили им сделать заключение на основе отсутствия на телах погибших писем и всего прочего с датами позже весны 1940 года. Надо сказать, что это достаточно оригинальный способ предъявить доказательства — объявить уликой отсутствие улики! Мы этим способом немедленно воспользуемся. Но пока продолжим. Итак, международная комиссия судмедэкспертов подписала протокол о том, что она установила. Этот протокол был 4 мая опубликован «Фелькишер беобахтер». Но как сетует Мадайчик, «не произвел большого впечатления». Однако бригада Геббельса как-то скромно умалчивает, как писался и как подписывался протокол международной комиссии. Поэтому мы имеем право дать слово подручным Сталина, в данном случае — членам этой международной комиссии.
Чехословацкий профессор судебной медицины Ф.Гаек так описывал в 1952 году принцип формирования комиссии: «Тогдашнее министерство внутренних дел протектората передало мне приказ гитлеровских оккупантов направиться в Катынский лес, указывая при этом, что если я не поеду и сошлюсь на болезнь (что я и делал), то мой поступок будет рассматриваться как саботаж и в лучшем случае я буду арестован и отправлен в концентрационный лагерь». Строга была бригада Геббельса. (Это вам не НКВД в деле Меньшагина со своим «мы зайдем в следующий раз»). И вот эта «международная комиссия» с угрозой концентрационного лагеря «в лучшем случае» приступила к написанию протокола со «своими выводами» по катынскому делу. «Небезынтересно, — пишет Гаек, — происходило также составление тогдашнего отчета с подписями судебно-медицинских экспертов из оккупированных европейских стран. Некоторые не владели в такой степени немецким языком, чтобы суметь написать научный отчет. Написал его и стилизировал немецкий врач из Бреславля Бутц…»
Не менее интересно происходило и подписание отчета, о чем свидетельствует уже другой член международной комиссии, болгарский судмедэксперт Марко Марков. Утром 1 мая 1943 года международная комиссия, побыв в Катыни 2 дня и вскрыв 9 трупов, вылетела обратно, но вместо Берлина самолет неожиданно приземлился на глухом уединенном аэродроме. «Аэродром был явно военным, — рассказал доктор Марков. — Там мы обедали, и сразу после обеда нам предложили подписать экземпляры протокола. Нам предложили их подписать именно здесь, на этом изолированном аэродроме!»
