— Вы оглохли, рабы? Помогите им! — Он подскочил к своей колеснице и вырвал у возничего хлыст.
— Они не рабы, — сказал отец. — Это мои подмастерья.
Грек молнией развернулся к нему:
— А мне какое дело? Шевелитесь, сопляки! Ну?
— Нет, — ответил Джошуа.
Мне показалось, что грек сейчас лопнет. Он поднял хлыст.
— Что ты сказал?
— Он сказал — «нет». — Я шагнул к Джошуа.
— Мой народ считает, что статуи — кумиры. Это грех, — сказал отец, и в голосе его звучала паника. — Мальчики просто хранят верность нашему Богу.
— А это — статуя Аполлона, единственного подлинного бога, и они сейчас помогут ее выгрузить, да и ты вместе с ними, или я найду себе другого строителя.
— Нет, — повторил Джошуа. — Мы не станем.
— Во-во, лепрозная банка верблюжьих соплей, — подтвердил я.
Джошуа глянул на меня с отвращением:
— Господи, Шмяк…
— Что, перебор?
Грек завизжал и взмахнул хлыстом. Перед тем как прикрыть голову руками, я успел заметить только, что отец мой кинулся к греку. Я бы принял удар за Джоша, только без глаза оставаться не хотелось. Я уже внутренне съежился, но хлыст меня не ужалил. Раздался глухой стук, потом что-то лязгнуло, а когда я отнял руки от лица, грек уже валялся на спине, вся тога в пыли, и рожа его побагровела от злости. Хлыст вытянулся за ним во всю длину, и на самом кончике утвердился подкованный сапог центуриона Гая Юстуса Галльского. Грек перекатился по земле, уже готовый обрушить весь свой гнев на того, кто посмел остановить его руку, но, увидев римлянина, сник и сделал вид, что его просто одолел кашель.
Один из телохранителей ринулся было на выручку хозяину, но Юстус ткнул в него пальцем:
— Шаг назад — или ты хочешь, чтобы сапог Римской империи обрушился на твой затылок?
Телохранитель резво шагнул в строй.
Римлянин осклабился, точно хрумкающий яблоком мул: его совершенно не волновало, что грек ударил лицом в грязь.
— Так что, Кастор, верно ли я тебя понял? Тебе нужно больше римских рабов, чтобы закончить строительство? Или же правда то, что люди о греках болтают: бичевать мальчиков для них — развлечение, а не наказание?
Поднимаясь на ноги, грек отхаркивался пылью.
— Алфей, тех рабов, что у меня есть, тебе хватит? — Он повернулся к отцу с мольбою во взгляде.
Отец, кажется, попал между двух зол и никак не мог решить, какое из них меньше.
— Вероятно, — наконец выдавил он.
— Вот и славно, — сказал Юстус. — Я рассчитываю получить премию за те сверхурочные, что им приходится на тебя работать. Продолжайте.
