— Нет, нет и нет. — Варф взял на руки маленького терьера и теперь размахивал им в такт своим словам. Песику, похоже, это нравилось. — Их там всех одурачила их культура. А Диоген учил, что вся эта манерность современной жизни — фальшивка, и человек должен жить просто, на природе, ничего за собой не таскать, не заниматься никаким искусством, поэзией, религией…
— Как собака, в общем, — сказал я.
— Именно! — Варф выписал в воздухе замысловатый росчерк. Крыса рода собачьих у него в лапе дрыгнулась так, точно ее укачало. Варф опустил песика на землю, и тот уволокся подальше.
Жизнь без забот — в то мгновение звучало сказочно. То есть жить в грязи мне вовсе не улыбалось, да и не хотелось, чтобы народ держал меня за психа, как какого-нибудь Варфоломея. Но собачья жизнь — звучало неплохо. Все эти годы дурачок таил в себе глубокую мудрость.
— А сейчас я хочу научиться лизать себе яйца, — сказал Варф.
Только не это.
— Мне надо Джошуа найти.
— Ты ведь знаешь, что он Мессия, правда?
— Секундочку, ты же не еврей. Мне показалось, ты не веришь ни в какую религию.
— А мне собаки натявкали, что он Мессия. Им я верю. Передай Джошуа, что я им верю.
— Собаки натявкали?
— Они ж еврейские собаки.
— А, ну да. Расскажешь потом, как тебе с яйцами удалось.
— Шалом.
Кто бы мог подумать, что Джошуа найдет первого апостола в грязи, среди собак Назарета? Бле-эээ.
Джоша я отыскал в синагоге — он слушал лекцию фарисеев о Законе. Я пробрался через кучку мальчишек, сидевших на полу, и прошептал:
— Варфоломей знает, что ты Мессия.
— Дурачок? А ты не спросил, давно он это знает?
— Говорит, ему деревенские собаки натявкали.
— У собак спрашивать мне в голову не пришло.
— Еще говорит, мы должны жить просто, как собаки, ничего с собой не таскать, и главное — никакой манерности, что бы это ни значило.
— Это Варфоломей сказал? На ессеев похоже. А он гораздо умнее, чем кажется.
— Еще он хочет научиться лизать себе яйца.
— Я уверен, что в Законе это где-то запрещено. Спрошу у ребе.
— Не думаю, что тебе стоит заводить об этом речь с фарисеем.
— А ты отцу своему про ангела сказал? — Нет.
— Хорошо. Я поговорил с Иосифом, и он разрешил мне учиться с тобой вместе на каменотеса. Я не хочу, чтобы твой отец передумал меня учить. Ангел бы его, наверное, напугал. — Тут Джошуа посмотрел на меня, отвернувшись от фарисея, который продолжал гун-деть на иврите. — Ты что, плакал?
— Кто, я? Нет, это меня от Варфовой вони прошибло. Джошуа положил руку мне на лоб, и вся печаль и волнения моментально отхлынули. Он улыбнулся:
