Кино. Легенды и быль | страница 33

Газета набирала обороты и популярность, начальство было довольно, казалось бы, жить да радоваться. Но судьба подготовила мне очередной удар.

Вместе с Василием Филимоновичем Шауро, секретарем ЦК по пропаганде, мы ехали с репетиции первого белорусского «Огонька» – было такое зрелище на телевидении.

– Вы на бюро ЦК, Василий Филимонович? Прихватите с собой?

– Езжайте лучше в газету. На бюро только кадровые вопросы, вам не интересно.

На том и порешили. Я как раз кончил читать сверстанный номер, когда раздался звонок правительственного телефона. Кому это не спится? Не спалось Шауре, видно, совесть замучила, потому что он сообщил:

– Вас только что утвердили председателем Государственного комитета кинематографии БССР. Поздравляю, товарищ министр. В понедельник сдавайте дела в газете и принимайте министерство.

Это было почище грома среди ясного неба. Я только и сообразил спросить:

– Как же так, даже мнения моего не спросили?

– Я ответил, что вы не очень хотите переходить. Правильно? – и засмеялся своим суховатым смешком.

Так я стал министром. Жизнь опять совершила зигзаг.

За полгода редакторской службы я не успел обрасти личным архивом, и потому на ликвидацию дел хватило двух дней. На новую работу пришел пешком, благо это было в двух кварталах от моего дома. Я и внимания не обращал на неказистое двухэтажное строение бледно-желтого цвета, вывеска которого возвещала, что здесь находится главное управление кинофикации и кинопроката Министерства культуры БССР. Никого ни о чем не спрашивая, вошел в полутемный коридор, поднялся на второй этаж. По двери, обитой черным дерматином, догадался, что тут находится начальство и смело распахнул ее. Девушка, читавшая книгу за чистым от бумаг столом, подняла голову.

– Вы к кому?

– К Петру Борисовичу Жуковскому.

– По какому вопросу?

Я понял, что праздношатающихся Петр Борисович не принимает, а суровая девушка не ко всякому посетителю благоволит. Давай-ка, думаю, подыграю ей.

– Я по поводу работы.

– На первый этаж.

– Но мне надо к Жуковскому.

– Там и определят,надо ли вам к Жуковскому, – поправив очки, строгая девица снова уткнула нос в книгу.

– Я хочу на прием именно к нему, – и уселся на обитом дерматином стуле плотнее.

В это время отворилась дверь кабинета, и Жуковский, в черном плаще и скучного серого цвета шляпе, вышел в приемную.

– Галя, я... – Он осекся и бросился ко мне, протянув руку. – Борис Владимирович, что вы тут...