— Помнишь мою подругу, Светлану Тропину?
— Помню, — на всякий случай сказал Рогожин и пошел в ванную комнату. — Надюша отложила вязание, вытерла носовым платком глаза и стала накрывать на стол. Нарезала хлеб, налила в тарелку борща, включила чайник.
Рогожин пришел из ванны, сел за стол и принялся ужинать.
— Ну, что с твоей Светланой приключилось? — спросил, откусывая хлеб.
— Ее освободили по амнистии, она вышла из тюрьмы. Сегодня мне звонила.
Рогожин чуть не поперхнулся.
— Что—то я плохо помню Светлану.
— Ой, ну как ты можешь ее не помнить, подруга моя со школы, я же тебе сто раз рассказывала. У них с Володей был свой магазин небольшой. Они торговали гастрономическими товарами. Как все — покупали по одной цене, продавали по другой, за счет этого и жили. Ребятишек у них двое — мальчики Игорешка и Витенька. Светлана бухгалтером была, продавцом и кассиром, а Володя директором и закупщиком. На них «наехала» налоговая: Светлана изменяла в отчетах закупочные цены, иначе никакой выгоды не было, все в налоги уходило. На этом их и зацепили. Ну, ясное дело, делала с согласия мужа. Налоговик дотошный и настырный попался. Откупиться они от него хотели, денег предлагали, умоляли, он ни в какую — передал дело в суд. Тогда Светлана с Володей решили: кто из них понесёт наказание? И она, добрая душа, согласилась, выгородила Володьку, взяла вину на себя. Подумала, может, учтут, что женщина, двое ребят, в первый раз попались, присудят штраф, да и все. А ей три года дали за укрывательство от налогов, с отбыванием наказания в тюрьме, заметь, не условно, а именно в тюрьме. Представляешь, какая жестокость? Могли бы на первый раз дать условно. Ты разве не помнишь? Я же все это тебе рассказывала.
— Помню, но смутно, — ответил Рогожин, доедая борщ.
— Второе будешь?
— А что?
— Плов.
— Давай.
Поставив перед мужем еду, Надюша продолжала:
— И что ты думаешь? Как поступил ее благоверный? Через месяц после того, как ее посадили, привел в дом бабенку и стал с ней жить припеваючи. И совесть его не мучила, он не вспоминал о Светлане. А она всё время думала о нем: как ему трудно одному, на него свалились заботы о доме, детях и работа. Отсидела два года в тюрьме, попала под амнистию, обрадовалась, домой торопилась. Он в дом не впустил, вышел на площадку и сказал, что все, с ней больше жить не будет, подает на развод. Забудь, говорит, и меня, и детей, с преступницей жить не желаю. Она мне сегодня позвонила по телефону я потрясена ее горем. Не знаю, чем помочь. Каким же он подлецом оказался, просто ужас!
