Великолепная Гилли Хопкинс | страница 66

— Завтра?

— Гилли, поверь, это к лучшему. В таких случаях нечего тянуть.

— А школа… Значит, я не успею даже попрощаться с красивой строгой мисс Харрис и глупой маленькой Агнес?

— Твои документы перешлют потом. — Мисс Эллис поднялась и стала застегивать пальто. — Должна признаться, несколько недель назад, когда ты удрала, я подумала: «Ну вот, начинается все сначала». Но я была неправа, Гилли. В этом доме ты вела себя хорошо. Я очень довольна тобой.

— Тогда разрешите мне остаться.

Никогда еще Галадриэль Хопкинс никого так не умоляла.

— Не могу, — ответила мисс Эллис, — теперь это от меня не зависит.

В этот вечер Троттер запекла к ужину курицу. Она получилась такой поджаристой, что хрустела во рту. Электрическим миксером Троттер сбила вкуснейшее картофельное пюре. Мистера Рэндолфа ждала его любимая зеленая фасоль с кусочками ветчины, а для Гилли и Уильяма Эрнеста был приготовлен фруктовый салат с маленькими кусочками зефира. Кухню наполнял кисло-сладкий аромат вишневого пирога; но никому из четверых, сидящих за столом, не хотелось ни есть, ни разговаривать.

Плакал только Уильям Эрнест — большие безмолвные слезы скапливались в уголках оправы его очков и медленно стекали по щекам. Мистер Рэндолф, казавшийся еще меньше и тоньше обычного, сидел, слегка наклонившись вперед, и застенчиво улыбался, как будто собирался что-то сказать, но не решался. Троттер дышала так, как будто только что поднялась по лестнице. Она то и дело переставляла на столе тарелки, словно собиралась подкладывать добавку. Но вся эта суета была ни к чему — к еде никто не притрагивался.

Гилли не отрывала глаз от Троттер — пыталась понять, что сказала ей мисс Эллис. Знает ли она, что во время праздников к ним в дом приезжала ее бабушка? Знает ли Троттер — хоть бы не знала — об ее идиотском письме? Гилли все еще не могла вспомнить, что же именно она написала в нем. Назвала ли она Уильяма Эрнеста умственно отсталым? Она сгорала от стыда. Голова отказывалась работать. Господи, только бы Троттер не узнала обо всем! Я же совсем не хотела обижать их. Я просто хотела…

Чего же она хотела? Дома? Но Троттер старалась, чтобы она чувствовала себя здесь дома. Уверенности? Но Троттер пыталась внушить ей и это. Нет, ей хотелось того, что Троттер была не в силах ей дать. Она не хотела оставаться так называемым приемным ребенком. Она хотела быть обыкновенным ребенком. Принадлежать кому-то по праву и самой иметь на кого-то право. Быть лебедем, а не гадким утенком, явиться Золушкой в обеих туфельках, стать, наконец, самой собой — Галадриэль Хопкинс.