– Что-нибудь не так? – спросил он, очевидно, почувствовав ее состояние.
– Пожалуйста, немного спустите левую руку вниз, – быстро попросила Ребекка, надеясь, что он не заметил ее смущения.
Облизав пересохшие губы, она снова взялась за руку, лежавшую на спинке дивана. Эта рука обнимала ее бедра, прижимала к своему телу, воспламеняла кровь, заставляла таять…
С глухим стоном Ребекка положила палитру на стол.
– Достаточно на сегодня, – сказала она. – Давайте пить чай, а потом приступим к уроку.
– Прекрасно. Я уже устал сидеть.
Кеннет встал и потянулся. Завороженная, Ребекка смотрела на его мощное, гибкое тело. Можно считать, что она уже помолвлена с этим мужчиной. Завтра в газетах появятся объявления, возвещающие всему миру, что теперь они будут до конца своих дней делить одну постель.
Ребекка быстро отвела взгляд и, взяв тряпку, принялась вытирать кисти. Как хорошо, что портрет почти готов, иначе она долго не выдержит этих мук. Надо принести в мастерскую ведро с холодной водой, чтобы время от времени окатывать себя.
Кеннет был рад, что Ребекка прервала сеанс, и еще больше радовался тому, что она находилась далеко от него, кипятя воду и заваривая чай. Ему всегда было трудно долго сидеть неподвижно, наблюдая за Ребеккой и восхищаясь ею. Сегодня же это было просто невыносимо. Он никак не мог отделаться от воспоминаний, как восхитительна она была в платье цвета янтаря, и в голову невольно лезли мысли о том, как она будет смотреться без него.
После чая Кеннет стал собираться с силами, готовясь к уроку. Он уже успел возненавидеть эти уроки, так как чувствовал себя на них полной бездарностью. За это время он ничуть не продвинулся в обучении, и ему стало казаться, что он никогда не сдвинется с мертвой точки.
Дело было вовсе не в Ребекке: она была хорошей учительницей, спокойной, внимательной, всегда готовой прийти на помощь. Она никогда не иронизировала, видя его безуспешные попытки. Все дело было в нем самом.
Ему никак не удавалась голова греческого бога. Предположительно это был Зевс, лицо которого светилось мудростью и всепониманием. Он выбрал его не без умысла, так как ему всегда хорошо удавалось показать на рисунке форму головы и выражение лица натурщика. Сейчас же эта голова вызывала у него только отвращение.
Ребекка старательно смешала краски и усадила Кеннета за мольберт.
Теперь Кеннет трудился над другой картиной. Ребекка тихо сидела за рабочим столом, растирая пигменты. Покончив с работой, она поднялась и подошла к Кеннету посмотреть на его успехи.
