— Эти древние греки и римляне не отличались строгостью в вопросах морали, не так ли? — заметила Клер. Никлас усмехнулся.
— Понаблюдайте за этими статуями. Клер последовала его совету и изумленно ахнула, когда одна из белых фигур переменила позу.
— Силы небесные, да ведь они живые!
— Рэйф любит, чтобы его балы запоминались надолго. — Никлас показал на другую «скульптуру»: прислонившийся к се пьедесталу томный господин о чем-то говорил с возвышающейся над ним обольстительной женской фигурой. — Должно быть, это особы вольного поведения, которым щедро заплатили, чтобы они покрыли себя с головы до ног свинцовыми белилами и пудрой и неподвижно простояли весь вечер. Полагаю, тот субъект пытается сейчас договориться о приватной встрече со своей любимой нимфой.
— И герцог не будет возражать?
— Ну, ему бы не понравилось, если б одна из его «статуй» вдруг спустилась с пьедестала и удалилась в укромный уголок с этим вот типом, однако думаю, что по окончании бала они могут поступать как им угодно.
Клер заметила, что фальшивая скульптура медленно опустила набеленное веко, подмигивая джентльмену, который поглаживал ее босые ноги. Чрезвычайная скудость одеяния не оставляла сомнений в том, что ее великолепные формы имеют чисто природное происхождение и никакие ухищрения модисток здесь ни при чем.
— Я начинаю понимать, почему люди отказываются приводить сюда своих невинных дочерей, — еле слышно пробормотала Клер.
В эту минуту с галереи грянула музыка; дамы и кавалеры сразу же начали строиться в два ряда, напротив друг друга Клер вдруг осознала, что постукивает ногой по полу в такт мелодии.
— Хотите потанцевать? — спросил Никлас.
— Я не умею, — ответила она с плохо скрытым сожалением.
— Ах да, я и забыл, что методистские каноны не допускают танцев. — Он опустил взгляд на ее ритмично постукивающую туфельку, а когда Клер поспешно спрятала ногу под подол, сказал:
— Это довольно простой контрданс[21]. Посмотрев на него один раз, вы сможете принять участие, когда заиграют следующий, если, конечно, вам позволит совесть.
— Моя совесть уже несколько недель как онемела от слишком частых потрясений. Хуже ей уже не будет, даже если я пущусь в пляс, — по некотором размышлении промолвила Клер.
За первым контрдансом последовал второй, и Клер с Никласом присоединились к танцующим. Это было чудесно! Поскольку чувство вины было ею решительно подавлено, Клер ощущала себя на верху блаженства. Она споткнулась только один раз, к счастью, именно тогда, когда Никлас был рядом и смог ее подхватить…
