— Клянусь перед Господом Иисусом, что никогда больше туда не спущусь, — проговорил мальчик таким серьезным голосом, что стало ясно: это не богохульство, а обет. Пока он произносил эти слова, лебедка подняла на поверхность еще нескольких шахтеров. Один из них, тощий верзила с красным лицом, заорал:
— Я слыхал, что ты тут сказал, малец, и чтоб больше я от тебя такой ерунды не слышал! А чтобы отучить тебя от нытья, я сейчас спущу тебя обратно в шахту.
Маленькое личико Хью побелело. Дрожа, но явно не собираясь отступать от своих слов, он промолвил:
— Нн… нет, я туда больше не пойду.
— Я твой отец, и ты будешь делать то, что я говорю, — рявкнул краснолицый и, шагнув к Хью, протянул длинную руку, чтобы схватить его за запястье.
Мальчик истошно закричал и юркнул за спину Оуэна.
— Пожалуйста, мистер Моррис, не позволяйте ему забрать меня! Пожалуйста!..
— Послушай, Уилкинс, — мягко сказал Оуэн, — твой парень чуть было не утонул. Его надо покормить и уложить спать, а уж никак не спускать обратно в шахту.
— Не лезь не в свое дело, Моррис. — Уилкинс снова попытался поймать сына и едва не упал.
Выражение лица Оуэна стало жестким.
— Да ты пьян! Оставь ребенка в покос, пока не протрезвеешь.
Шахтер взорвался, как порох и, тряся костлявым кулаком, заревел:
— Не смей меня учить, что мне делать с собственным сыном, ты, сюсюкающий методистский ублюдок!
Оуэн ловко уклонился от тумака, после чего с видимым удовлетворением сшиб своего противника с ног метким ударом в челюсть. Пока оглушенный Уилкинс без чувств лежал на земле, Оуэн повернулся к мальчику и опустился рядом с ним на колени.
— Пойдем-ка лучше ко мне, Хью, и попьем чаю, — ласково проговорил он. — Твой отец нынче не в духе.
Увидев искаженное страхом и обидой личико Хью, Никлас поморщился, как от боли — все это слишком живо напомнило ему собственное детство. А то, как говорил с ребенком Оуэн… Перед глазами Никласа мгновенно возникло доброе и честное лицо преподобного Моргана.
Желая отделаться от этих горьких воспоминаний, он отвернулся — и как раз вовремя: Уилкинс, шатаясь, встал на ноги, поднял с земли свое кайло и с гримасой ярости размахнулся, чтобы ударить им Оуэна в затылок.
Под дружный крик «Берегись!» Никлас рванулся вперед и с такой силой вырвал кайло из рук Уилкинса, что тот свалился на землю. Однако, свирепо взревев, тут же попытался подняться вновь.
Никлас пнул его носком сапога в живот, и пьяный шахтер снова нелепо растянулся на спине.
