— Для огородного пугала вполне сгодишься. Вынув из кармана лист бумаги. Йен закрепил его на ветке сухого дерева и отошел на двадцать шагов.
— Если попадешь с первой попытки, урок закончится.
Лора вытерла ладони о юбку, дрожащими руками взяла ружье и взвела курок. Выстрел громким эхом прокатился по лесу, вспугнув сотни птиц.
Ничего другого Йен и не ожидал, но сейчас главное, что Лора согласилась тренироваться.
— Заряди ружье, становись на исходную позицию, но пока не стреляй. Я хочу показать тебе несколько приемов. — Йен встал у нее за спиной, поддерживая ее руки. — Расслабься, ты слишком напряжена. Очень хорошо. Не спеши, прицелься. Ты стреляла с закрытыми глазами, теперь постарайся держать их открытыми. Видишь листок бумаги?
Лора кивнула, и ружье заходило ходуном.
— Не стреляй, пока не прицелишься, не дергай курок, нажимай очень медленно, тогда отдача будет менее ощутимой.
От выстрела ее тело дернулось, пуля снова прошла мимо цели. Не глядя на мужа, Лора перезарядила ружье, выстрелила. С тем же результатом. Следующая попытка оказалась не лучше.
— Наверное, это ружье слишком тяжелое, — сказал Йен, вытаскивая пистолет. — Возьми, он легче.
— Я никогда не притронусь к этой мерзкой штуке! — в ярости закричала она, бросая оружие на землю.
— В чем дело? — опешил Йен.
— Если бы ты видел мозги своего отца на стене, ты бы тоже возненавидел пистолеты.
— Господи!. Твой отец застрелился?
— Да, — побелев, тихо ответила Лора. — Именно я нашла его.
Шок в храме не шел ни в какое сравнение с теперешним ужасом. Сунув пистолет в кобуру. Йен прижал к себе жену, и та зарыдала.
— Как он мог такое сделать, черт побери? — возмутился Йен. — Зная, что рядом находится его ребенок? Как он мог?
Лора подняла голову и смущенно спросила:
— Ты сердишься на моего отца за то, что он застрелился?
— Да, черт возьми. — Не зная, чем помочь, он стал вытирать слезы, катившиеся по ее щекам. — То, что он сделал, какое горе причинил семье, непростительно, особенно потому, что он сделал это на глазах у ребенка. Если жизнь стала для него абсолютно невыносимой, пусть бы нашел другой способ покончить с собой.
— Можно подумать, ты знаешь, как лучше убить себя, — нахмурилась Лора.
— Знаю, поэтому и говорю. Непростительно, когда мужчина заставляет страдать тех, кого больше всего любит.
Лора долго молчала, потом наконец произнесла:
— Да, я тоже сердита на отца. Презираю его за то, что он сделал со мной и матерью. Но я не виновата. Не виновата!
