Вспомнив, что Петр советовал племяннице быть повнимательнее при разборе шкатулки, Йен сказал:
— Здесь может оказаться тайник, где он хранил секретные бумаги. Разреши мне посмотреть?
— Изволь.
Узорчатая индийская ткань, выстилавшая дно, казалась новее самой шкатулки, поэтому Йен аккуратно подрезал ткань перочинным ножом и вытащил дощечку, под которой лежал хлопок-сырец. Несколько разочарованный, он провел по нему пальцами и сразу нащупал два предмета. Развернув голубой шелк, Йен присвистнул от удивления: у него на ладони сверкнул темно-красный рубин величиной с грецкий орех. Во втором сверточке оказался бриллиант, не уступающий рубину.
— Лора, дорогая, — сказал Йен, переведя дух. — Я нашел кое-что более интересное, чем бумаги.
Та равнодушно посмотрела в его сторону и ахнула.
— Боже милосердный, неужели это то, о чем я думала?
— Давай посмотрим, что здесь спрятано еще. Через десять минут на столе лежала груда камней, искрясь всеми цветами: крупные, неоправленные, без единого изъяна.
— Где Петр все это раздобыл? — хрипло спросила Лора.
— Во время своих поездок в Среднюю Азию он имел возможность заработать деньги. Однажды в Афганистане мне удалось обменять пистолет на рубин внушительных размеров. Мы с продавцом были довольны сделкой. Благодаря этому камню я безбедно жил несколько лет. Возможно, Петр обращал деньги в камни, в Индии он мог покупать их во много раз дешевле, чем они стоят в Европе.
— Такое объяснение мне нравится. Я бы не хотела думать, что мой дядя обокрал храм.
— Он же говорил тебе, что если ты приедешь в Дхарджистан, то не пожалеешь об этом.
Лора набрала полную горсть камней, глядя, как они переливаются всеми цветами радуги.
— Вот уж нечаянное приданое, — сказала она.
— С ним ты можешь стать независимой женщиной. Йен ощутил душевную боль. Раньше он утешал себя мыслью, что, женившись на Лоре, оказал ей материальную поддержку, а теперь она в этом уже не нуждалась, став гораздо богаче его.
Лора посмотрела на мужа, ее глаза весело блеснули;
— Если бы не ты, душенька, шкатулка так бы и лежала в сокровищнице магараджи и, возможно, ее когда-нибудь выкинули бы со всем содержимым за ненадобностью. Тогда погибли бы и часы дяди Петра.
— Как тебе удается читать мои мысли, Лариса? — смущенно улыбнулся Йен.
— Все русские обладают подобным талантом, — высокомерно заявила она.
— Теперь я в этом не сомневаюсь. Йен выбрал крупный топаз, отливающий золотом, и приложил к ее платью.
— Как бы ты ни решила поступить с остальными камнями, но этот предназначен именно для тебя. Я найду хорошую оправу, и мы сделаем тебе серьги.
