Питер оказался юношей приятной наружности с каштановой, в отличие от золотых кудрей младшего брата и старшей сестры, шевелюрой. Туго накрахмаленный воротничок рубашки и завязанный сложным узлом галстук обнаруживали в нем склонность к франтовству, но его серо-голубые глаза светились умом и добродушным юмором.
— Рад с вами познакомиться, мистер Дэвенпорт, — сказал он, пожимая Реджи руку. — Я очень много слышал о вас.
Пока Реджи соображал, что могут означать эти слова, семилетний Уильям, возбужденный и полный энергии, отбросив в сторону условности, с энтузиазмом заявил:
— Жеребец у вас что надо, сэр.
— Буцефал — самая лучшая лошадь, которая у меня когда-либо была, — согласился Реджи. — У него есть все — и резвость, и грация, и невероятная выносливость. — Он пожал маленькую руку Уильяма, отмытую не столь тщательно, как его круглая мордашка. — Однако он с норовом, так что держись от него подальше, когда меня нет рядом. Один человек, восхищаясь его статью, подошел слишком близко, и Буцефал сломал ему руку. А уж ездить на нем верхом он не позволяет никому, кроме меня.
Будь Реджи более сведущ в психологии маленьких мальчиков, он заметил бы странный блеск в глазах Уильяма и заподозрил неладное. Но в этот момент в гостиную вошла горничная. Она объявила, что обед подан, все направились в столовую, и разговор с Уильямом вылетел у Дэвенпорта из головы.
Неожиданно для себя Реджи получил от обеда немалое удовольствие. В застольной беседе участвовали все, даже маленький Уильям. Разговор шел в основном о местных событиях, о литературе и об успехах мальчиков в учебе. Несмотря на предупреждение леди Элис о том, что семейный обед может показаться утомительным для холостяка, молодые Спенсеры оказались отличными собеседниками.
Реджи поглощал простую, но вкусно приготовленную пищу и исподволь наблюдал за соседями по столу. Сразу же было видно, что мисс Уэстон и ее воспитанники — семья, хотя их и не связывали кровные узы. — Элис играла главную роль — она направляла беседу в то или иное русло, следила за манерами Уильяма, а когда кто-либо из Спенсеров начинал говорить, она внимательно слушала. Детям действительно очень повезло.
Когда подали десерт, Питер преодолел наконец застенчивость настолько, что решился спросить:
— А это правда, будто вы однажды поспорили на тысячу гиней, что проскачете верхом сто шестьдесят миль за пятнадцать часов, а к середине дистанции настреляете сорок пар куропаток?
