– Понимаю, – ответил Темрай, слегка кривя душой. – Что ж, очень любезно с вашей стороны проделать такой путь, но, как видите, я в целости и сохранности, как и все остальные мои старшие офицеры и министры. В общем, никто не пострадал.
Он замолчал, не зная, о чем еще говорить. Из всех людей, с которыми вождю довелось встречаться на протяжении долгой и богатой событиями жизни, заместитель проконсула Аршад был наиболее бесчеловечным. Когда проконсул говорил, слова, казалось, доносились откуда-то издалека. Темрай чувствовал, что должен что-то сказать, чтобы заполнить брешь в природе, возникшую с появлением этого человека.
– Конечно, – продолжал вождь, – это ужасно, мы дрались с теми, кого считали своими друзьями, даже своей семьей. Буду с вами совершенно откровенен, я до сих пор не вполне уверен, из-за чего все началось. Наверное, так просто случилось. Вроде бы только что мы были на одной стороне, хотели одного и того же, стремились к одной цели, разве что не вполне соглашаясь в путях ее достижения. Но потом, прежде чем кто-то успел что-то понять, они ушли из лагеря, ушли неизвестно куда, забрав лошадей, овец и коз. Ладно, если бы они просто не захотели оставаться здесь, в конце концов, у них было право самим все решать. Но они же стали доставлять нам всевозможные неприятности: ничего особенного, нет, но неудобств хватало. Они, например, не позволяли нашим людям поить скот в реке, которую без всякого на то основания объявили своей. Глупо. Разве из-за этого стоит обнажать оружие? Даже спорить не о чем. Мы могли бы просто подняться чуть выше – или, если уж на то пошло, опуститься ниже по течению, и все были бы довольны.
Но получилось иначе. Сначала холодность, отчужденность. Потом ссоры, перебранки. Потом драка. Мелочь, не более того, но один человек погиб, и мне пришлось вмешаться. Оглядываясь назад, я постоянно спрашиваю себя, мог ли поступить иначе. Мог ли повернуть ход событий и предотвратить то, что случилось. Мог ли я не раздувать пожар? Наверное, мог. Но я выбрал другой путь. Я стал требовать, чтобы человек, нанесший роковой удар, был выдан нам и ответил за содеянное. Они отказались, и я послал своих людей, чтобы захватить его. И снова столкновение… – Вождь покачал головой. – Боги знают, так не должно было произойти, но произошло. И вот мы здесь, оглядываемся на нашу первую гражданскую войну. Мне представляется, что это знак того, как далеко мы зашли. Я хочу сказать, что, наверное, такие вот вещи и определяют нацию.
