– Прекрасная мысль. И что случилось?
Геннадий вздохнул:
– Как всегда, моя удача. Через день или два после того, как мы покинули остров, Шастел начал войну с провинцией из-за какого-то несчастного, заброшенного островка – хотя на самом деле все произошло из-за проблем с Ап-Эскатоем. Очевидно, в Шастеле испугались того, что может произойти дальше, – и вот теперь флот провинции блокирует пролив в Эскати. Будь у нас головы на плечах, мы бы просто вернулись и отправились в окружную или в крайнем случае отсиделись бы потихоньку в Ап-Амоди до того времени, когда стихнет звон сабель. Но нет же, нам ведь надо показать, какие мы умные и ловкие, и обойти блокаду. И вот в результате корабль напоролся на скалы, а потом мы наскочили на патруль и теперь сидим на болоте.
– Понятно. Вот уж невезение. Жаль, что я не могу помочь.
– Мне тоже жаль. Но раз не можешь, то ничего не поделаешь. Ну а как ты? Все хорошо?
Алексий – не настоящий, конечно, а тот, которого чувствовал Геннадий – пожал плечами.
– Неплохо. — Умирающий копейщик стал заваливаться на него, и он отступил в сторону. – Плохо лишь то, что почти не высыпаюсь. Знаешь, постоянно какие-то кошмары.
– И у тебя тоже? Те же, что и у меня?
– Нет, нет. После нашей последней встречи началось другое. Постоянно вижу осаду Ап-Эскатоя. Наверное, это как-то связано с Лорданом, хотя не помню, чтобы его там видел. Просто какие-то очень мерзкие подземные тоннели, темнота, проваливающиеся потолки и дерущиеся во мраке люди. Ну, теперь осада закончилась, так что, может быть, и сон прекратится.
– Будем надеяться, – сказал Геннадий, стараясь подпустить в голос нотку сочувствия. – Рад сообщить, что у меня уже…
– Дядя?
Геннадий открыл глаза:
– Что? А, это ты.
Юноша смотрел на него:
– Вы с кем-то разговаривали.
– Да? – Геннадий уклонился от прямого ответа. – Наверное, что-то приснилось. И… хм, что я говорил?
Племянник улыбнулся:
– Понятия не имею. Вы что-то бормотали, мне показалось, на каком-то другом языке. У вас такое часто бывает? Я имею в виду, вы часто разговариваете во сне?
Геннадий нахмурился:
– Откуда же мне знать. Видишь ли, если я о чем-то говорю во сне, то я же не знаю об этом.
– Так это вы, да? – спросил писарь, глядя на Бардаса снизу вверх. – Герой.
На подоконнике сидел скорпион, самка с только что родившимися детенышами, вцепившимися ей в спину. Бардас насчитал девять штук. Самка сделала несколько шажков, остановилась и замерла, настороженно подняв клешни. Писарь то ли ничего не видел, то ли уже не обращал внимания на такие мелочи.
