Темрай снова зевнул. Ночь была теплая, пахло дождем. К своему удивлению, вождь обнаружил, что проголодался. Оказывается, на самом деле он нуждался вовсе не в компании, не в возможности излить кому-то свои тревоги. Чего ему не хватало, так это пары горячих оладий из пшеничной муки, посыпанных мускатным орехом и политых соком красной смородины. Не такое уж нескромное желание для вождя, награжденного эпитетом «Великий» благодарным и преданным народом, не так ли?
А еще у Темрая было преимущество знания. Лучшие в мире оладьи, как ему случайно удалось выяснить, делал Дондай – живой, подвижный, беззубый старик, всю свою жизнь занимавшийся тем, что выдергивал тщательно отобранные перья из гусиных крыльев. Ничего другого он не делал. Кто-то другой сортировал перья, раскладывая их на две части, направо и налево. Потом кто-то еще расщеплял их по сердцевине, подрезая, придавая нужную форму, и передавал уже мастерам, которые привязывали оперение к древкам стрел тонкими нитями сухожилий. Но когда у Дондая оставалось свободное время, он выпекал изумительные, потрясающие оладьи. Учитывая, что старикам не нужно много времени для сна, можно было рассчитывать, что Дондай бодрствует и сейчас.
Найти палатку старика оказалось не так уж и трудно даже посреди ночи, надо было всего лишь идти на запах и звук гусей. И, конечно, у входа в загон горел костер, а возле огня сидел человек, в больших и умелых руках которого отчаянно бился здоровенный гусь. Мужчина сидел спиной к Темраю, и лишь когда вождь постучал его по плечу и человек повернулся, стало ясно, что это вовсе не тот, кого искал проголодавшийся владыка.
– Извините, – сказал вождь, – я ищу Дондая. Мужчина посмотрел на него, слегка нахмурившись, но ничего не ответил.
– Дондай, гусятник, – повторил Темрай. – Он спит?
– Можно сказать и так, – сказал незнакомец. – Он умер три дня назад.
– О! – По какой-то неведомой причине вождь был потрясен, причем потрясен совершенно несоразмерно масштабам происшествия. Да, верно, он ел оладьи Дондая с самого детства, но это и все, чем был для него старик, верным подданным с глиняной миской и железной сковородой. – Мне очень жаль.
Незнакомец пожал плечами.
– Ему было восемьдесят четыре, – сказал он. – Когда люди достигают такого возраста, они обычно умирают. В этом нет ничего справедливого. Кстати, я его племянник, Дассаскай. А вы, значит, его друг?
– Знакомый, – ответил Темрай – Вы ведь в армии недавно, да?
