— Это прямая наша обязанность, — сказал Неймарк.
— Вам у нас понравится, — гнул свою линию Петр Фёдорович. — Условия просто уникальные. Одна беда — людей не хватает. Считаем каждую семью. И строительство ведём медленнее, чем хотелось бы. Вот даже пришлось поставить корабль, “Азия” называется, на прикол под общежитие. Много надо строить. И здесь, в Троице, нужна стоянка судов на сто. Незамерзающая же глубоководная бухта. Судоремонтный завод нужен, техникум для подготовки кадров, плавучий док для современных судов. Всё это у нас запланировано. Завод по сушке кальмара уже строится. Такой сушёный полуфабрикат не теряет своих качеств, и приготовить его легко. Будем выпускать в красных целлофановых мешочках, как жареную картошку у вас в Москве. А то, я погляжу, замороженный кальмар не очень покупают.
— Не привыкли, не знают, как приготовить, — сказал Неймарк.
— Верно. Я как-то был в магазине. Нарочно зашёл посмотреть, как идёт продажа мускула гребешка. Подходит покупатель и спрашивает, что это за мускул и с чем его едят. А продавщица, бойкая такая дивчина, ему отвечает: “Кто его знает, какая-то морская диковина. Мало кто берёт”. Я послушал, послушал и говорю: “Милая девушка! Давайте я поведу вас после работы к себе и покажу, как готовить мускул. Вкуснейшая же вещь!” Она фыркнула: мол, вот ещё чего старый хрыч захотел. “Ладно, — говорю, — не хотите ко мне, не надо. Тогда я сам к вам приду, если не возражаете, вместе с женой. Сметану и масло с собой принесём, надеюсь, сковородка у вас найдётся?” Одним словом, был я у неё. И варил и жарил. Она после сказала, что вкуснее крабов и палтуса. Обещала больше покупателей не отпугивать.
— Тут во многом наши торговые организации виноваты, — кивнула Светлана. — Новые, непривычные продукты требуют хорошо продуманной рекламы. Нельзя сразу заваливать магазины мороженым кальмаром или гребешком, которых раньше никто и в глаза-то не видел. Конечно, народ не берет.
— А товар между тем портится, — поддержал её Сергей. — Потом торговые организации и заявляют: “Не ловите вы этих кальмаров, спроса нет”. Разве так можно относиться к делу жизненной важности? Консервная промышленность тоже далеко не на высоте. Купил я во Владивостоке банку с осьминогом. “Сюрприз океана” называется. Отличное название. Оно бы могло постепенно завоевать покупателя. Но содержимое, увы, никак этикетке не соответствует. Какое-то неприятное жёлтое масло, томат и овощи. Зачем к такому деликатесу, как осьминог, томат? Это же как в анекдоте о рябчиковой колбасе, которую готовят из рябчика и конины: один конь и один рябчик. Конечно, овощи добавляют, чтобы удешевить консервы. Но такие консервы не вкусны, и они не найдут сбыта. Люди могут относиться с недоверием, даже с предубеждением к незнакомому продукту, но они прекрасно разбираются, что вкусно, что — нет. “Мускул морского гребешка в укропном соусе” днём с огнём в магазине не сыщешь, потому что вкусно. “Мидии в собственном соку” тоже отлично берут, а “Фарш из мидий” или, извините, “Плов с мидиями” навсегда останется в ржавеющих банках. Консервированный кальмар тоже заслужил добрую славу.
