Старик неспешно зашаркал по пыли, свернув в неприметный переулок между трактиром и выкрашенным в красный цвет домом. Лавочкин двинулся за провожатым.
— Не бери в голову, хе-хе… Это, паря, от дремучести и необразованности народной, — заверил дед. — Сам-то ты не местный, вижу…
— Да уж.
— Один скитаешься?
Коля решил до конца держаться своего плана:
— Один. Заплутал совсем.
— Бедняжка. — Старик покачал головой. — А вот мы и пришли.
За трактиром приютился домик с узкими окнами и ржавой железной дверью. Эдакий каменный скворечник-переросток,
— Заходи, тут никогда не заперто, — сказал седой проводник.
— Спасибо вам, — поблагодарил парень, толкая дверь. Она со скрипом открылась.
— Винтерфляйшь! [11] — напыщенно произнес старик, когда Коля шагнул за порог.
Рядовой хотел обернуться, чтобы узнать, что имел в виду провожатый, но не смог даже шелохнуться. Лавочкин запаниковал: мозг отдавал команды телу двигаться, но оно словно застыло. Даже глаза не дергались.
«Заморозил… колдун!» — догадался солдат.
Он стоял в дверях, подобно манекену из универмага. Хоть в здравом уме остался, и то хлеб…
Старик обхватил Колину грудь, сцепив руки в замок. Наклонил, потащил, кряхтя, в полумрак прихожей.
Прислонив добычу к стене, колдун закрыл дверь. Отдышался. Снова взялся волочь солдата. Только не в комнаты, а к длинной крутой лестнице, сбегающей в подпол.
Лавочкину казалось, от рук старика исходил нестерпимый жар. Очевидно, заклинание в буквальном смысле охладило жертву.
Маг быстро уставал и тащил живого истукана, делая продолжительные перерывы.
«Попался, как последний идиот! — мысленно ругался Коля. — Надо было сразу напрячься. Все избегали разговора о колдуне, а этот развел благотворительность… Эх, Лавочкин, дурак ты, точнее, отморозок».
Когда до конца лестницы оставалось ступенек восемь, между прочим скользких, старик не удержал солдата, и тот бревном слетел вниз. В первый миг он подумал, дескать, кранты, разобьюсь, подобно замороженному Терминатору-два, но тело не рассыпалось, а гулко застучало по ступенькам, пока не остановилось. Главное, не было больно.
Колдун выругался. Медленно спустился в подпол, наклонился над «отморозком». Перевернул на спину.
— Что, паря, не расшибся? Не дрейфь, хе-хе, зато расколешься.
Старик вцепился в Колины ноги, заволок его в грязную комнату. Обстановку солдат не рассмотрел. Его взгляд не двигался и выхватывал лишь то, что позволяло периферическое зрение. Потолок был ужасен — сер и весь в паутине. У потолка горели тусклые магические светильники. Чем их заляпали, узнавать совсем не хотелось.
