Первым решительный шаг к наведению порядка сделал генерал Корнилов. Договорившись с Керенским о поддержке, в конце августа он двинул на Петроград 3-й конный корпус под командованием генерала Крымова. Но — поздно. Это могло бы сработать в июле, но в июле он не получил бы поддержки правительства. А теперь против наступавших были брошены красногвардейцы, рабочие отряды, революционные воинские части, в том числе кронштадтские моряки. В наступавшие на Петроград войска послали умелых агитаторов. Керенский тут же отрекся от генерала. В общем, корниловская эскапада полностью провалилась.
Страна стремительно левела. Метания эсеров и меньшевиков, их участие в непопулярном правительстве привели к тому, что Советы начали большевизироваться. 31 августа Петроградский Совет и 5 сентября Московский перешли на сторону большевиков, которые по этому случаю снова выдвинули снятый в августе лозунг «Вся власть Советам!». Тем более что они вошли в союз с левыми эсерами и меньшевиками, реализуя, опять же, идеи умеренного Сталина.
Последней попыткой навести хоть какое-то подобие порядка стало созванное 12 сентября 1917 года Всероссийское демократическое совещание, в котором приняли участие представители социалистических партий, Советов, профсоюзов, земств, торгово-промышленных кругов и воинских частей. Совещанием был избран Предпарламент (Временный совет республики), который рабочие тут же окрестили «предбанником». Но толку от этого органа было не больше, чем от всех прочих и от правительства, которое давно уже никем и ничем не руководило, обреченно сидя в поезде, летящем к обрыву. Страна стремительно катилась к полному хаосу, и даже левые радикалы (а эсеры и меньшевики — тоже левые радикалы!) стали паниковать. Единственной силой, которая все еще держалась на гребне волны, были большевики, и не потому, что они были как-то особенно сильны или знали, как спасти страну, а просто в силу своей «отмороженности». Они не думали о будущем. Жизнь каким-то образом совпала с их теорией, и они всерьез собирались взять власть. Как они планировали ее удержать? А кто сказал «удержать»? В октябре 1917 года об «удержать» речи не было.
Итак, осенью 1917 года большевики были на коне. А главой партии, судя по съезду, в то время был Сталин. Ленин находился в Финляндии, Каменев в тюрьме, Троцкий, может статься, и хотел бы быть лидером, однако партстаж — 1 месяц — не позволял. Разве что Свердлов… Но едва ли кто-нибудь другой, и он в том числе, мог обладать в той же мере качеством, которое было наиважнейшим, — в то смутное и запутанное время, когда ситуация менялась каждый миг, когда каждый говорил свое и красивыми словами. К осени 1917 года на первое место вышли пропагандисты, те, кто мог объяснить народу, что происходит, и объяснить так, чтобы этот народ сумел увидеть и понять свои кровные интересы. И тут едва ли кто мог поспорить со Сталиным.
