Три дня и три ночи Мастер не покидал Черной комнаты. Подмастерья ходили на цыпочках. Они были свидетелями его поражения и теперь предчувствовали дурное.
Под вечер четвертого дня, когда уже заканчивали ужин, Мастер появился в людской.
– За работу!
Наверное, он был пьян – от него несло вином. Осунувшийся, бледный, заросший, стоял он в дверях.
– Расселись тут! А ну поднимайтесь! Пускайте мельницу! Засыпайте зерно! Будем молоть всеми жерновами. И не отлынивать у меня!
Подмастерья надрывались всю ночь. Мастер подгонял их руганью, подстегивал окриками и проклятьями, грозил наказанием, не давал отдышаться.
Когда забрезжил рассвет, все просто с ног валились. Мастер отослал их спать и целый день больше не беспокоил.
Однако с наступлением вечера все началось сначала. До утра кипела работа. Брань и проклятья сыпались градом. Так продолжалось из ночи в ночь.
Только в ночь с пятницы на субботу работать не приходилось. По пятницам собирались в Черной комнате. Обернувшись воронами, они нередко засыпали от усталости, едва успев уцепиться за жердь.
Мастера это не беспокоило. Сколько и что они заучивают – их дело! Лишь раз, когда сонный Витко плюхнулся с жерди, он пригрозил ему наказанием.
Витко было тяжелее всего. Он еще рос, набирался сил. А тут изнурительная работа по ночам. Михал и Мертен не раз пытались помочь мальчику. Крабат, Ханцо и Сташко, где только можно, спешили его подменить. Но Мастер строго следил за ними. Помочь удавалось редко.
О Пумпхуте не вспоминали. Но все знали, что Мастер отыгрывается на них за свое поражение. Ведь они его видели!
Прошло полтора месяца. Наступил сентябрь. В новолуние, как всегда, прикатил Незнакомец с петушиным пером. Подмастерья тут же принялись за работу. Мастер взобрался на козлы, схватил кнут. Молча, под щелканье кнута, носились парни с мешками на спине от повозки к мельнице, ссыпали их содержимое в бункер мертвого жернова. Все шло как всегда. Только под конец Витко не выдержал. Свалился под тяжестью мешка на полдороге к мельнице. Лежал, уткнувшись лицом в землю, тяжело дыша. Михал бросился к мальчику, перевернул на спину, разорвал рубашку.
– Эй, что там случилось? – подскочил Мастер.
– Ты еще спрашиваешь! – Михал нарушил молчание, обычное для такой ночи. – Полтора месяца, каждую ночь надрываемся! Разве парнишке такое вынести!
– Прочь! – заорал Мастер, яростно взмахнув кнутом. Конец его обвился вокруг шеи Михала.
– Оставь его!
В первый раз Крабат услышал голос Незнакомца. В этом голосе словно слились воедино полыханье огня и трескучий мороз. Его обдало холодом и тут же бросило в жар, словно вокруг него бушевало пламя. Незнакомец с петушиным пером подал знак Михалу отнести Витко в сторону, выхватил у Мастера кнут, спихнул самого его с козел.
