— Мне кажется, что напрасно вы подпустили шелупонь к власти, ох напрасно. Вся шелупонь сидит не только в вашем кабинете, она заняла кабинеты и повыше... Напрасно.
— Против исторического процесса не попрешь, Павел Николаевич! — воскликнул Сысцов уже из прихожей.
— Почему? — удивился Пафнутьев. — Я же иду против исторического процесса. И ничего.
— Против какого процесса вы идете?
— Я имею в виду криминализацию всей страны, — простодушно улыбнулся Пафнутьев. — Новая власть плюс криминализация все страны. Это и есть наш нынешний капитализм.
— С вами опасно разговаривать, Павел Николаевич.
— Но так было всегда.
— Признаю, я вас недооценил в свое время... — Сысцов развел руки в стороны, как бы признавая свою оплошность.
— А если бы оценили по достоинству?
— Павел Николаевич, вы не пожелали быть в моей команде, я предлагал.
— Ну что ж, справедливость восторжествовала — теперь мы с вами в одной команде. Надеюсь.
— Я тоже на это надеюсь, Павел Николаевич. Не подведите меня, не засветите перед новыми ребятами. Это единственное, о чем прошу. А вся информация, которая у меня окажется... Она будет у вас на столе в тот же день. Это я обещаю.
— Заметано. — И Пафнутьев крепко пожал сухую, но сильную еще ладонь Сысцова. — Да! — Он хлопнул себя ладонью по лбу. — А как же нам быть с глазом? Заберете с собой? Оставите?
— Он вам нужен?
— Отдам на экспертизу... Вдруг чего-то обнаружится.
— С одним условием... Вы не скажете, откуда он у вас, — сказал Сысцов и тут же смешался. — Простите, уж больно каким-то перепуганным я кажусь, наверное?
— С кем не бывает, — великодушно махнул рукой Пафнутьев. — Скажу, что нашел. Вы, Иван Иванович, потеряли, а я нашел. Годится?
— Сойдет. — И Сысцов вышел за дверь.
Подойдя к окну, Пафнутьев полюбопытствовал — куда же пойдет нарядный гость в такой дождь. Но, оказалось, все было предусмотрено — едва хлопнула дверь, едва Сысцов оказался под козырьком подъезда, из дальнего конца двора подъехала машина, и он легко скользнул в заботливо приоткрытую дверь. Машина тут же тронулась с места и, не задерживаясь, выехала со двора.
Когда Пафнутьев вошел на кухню, его встретил недоуменный взгляд Вики — в полной растерянности она стояла перед горой сверкающих фольгой и целлофаном пакетов.
— Паша, — сказала она, — тут на неделю деликатесов... Что с ними делать?
— Съедим. — Пафнутьев пожал плечами. — Не выбрасывать же.
— Он что, всегда вот так приходит?
— Школа Николая Ивановича Губы... Прекрасный был человек.
