— Хорошо, — легко согласился Пафнутьев. — Пусть будет так, как ты хочешь. Я всегда шел тебе навстречу, зачем сейчас нарушать сложившиеся отношения? Не буду. Скажи, пожалуйста... У тебя есть заместитель?
— Есть, но он в отъезде...
— Далеко?
— На Кубани. За вином поехал.
— Помощник есть?
— Не понимаю, о чем ты? Есть бухгалтер, снабженец...
— Где они сидят?
— Рядом общая комната. Там несколько столов, телефоны и прочее.
— Этот кабинет ты занимаешь единолично?
— Конечно! — Анцыферов вскинул голову, словно бы оскорбленный таким вопросом. — Это мой личный кабинет.
— А в твое отсутствие может кто-то зайти, посидеть за столом, позвонить, распить бутылку водки...
— Исключено! — резко сказал Анцыферов. — Я запираю дверь, даже если выхожу на пять минут.
— Это хорошо, — одобрил Пафнутьев. — Так и надо. Все-таки должно быть какое-то расстояние между хозяином и обслугой, верно?
— Да, — неуверенно кивнул Анцыферов, пытаясь понять, к чему клонит Пафнутьев, чего добивается. — Видишь ли, есть коммерческая тайна, документы, отчетность... Деньги, в конце концов... Я просто вынужден хранить неприкосновенность этого кабинета.
— Даже дверь, я вижу, бронированная, — уважительно произнес Пафнутьев.
— Дверь бронированная, кованая решетка на окне, сигнализация, телевизионные камеры, — перечислял Анцыферов каким-то странным тоном — и хвалясь владениями, и все больше настораживаясь.
— Значит, никто не пользуется твоим кабинетом? — повторил вопрос Пафнутьев.
— Я же сказал, — Анцыферов снова перешел к своей манере отвечать неопределенно, ни на чем не настаивать, ничего не утверждать.
Пафнутьев откинулся на спинку кресла, подпер щеку ладонью, прикрыл глаза и, кажется, задумался или, устав, решил немного передохнуть, а то и вздремнуть. Анцыферов недоуменно склонил голову к плечу, как умная собака, пытаясь понять, как поступить. Рука, его, как обычно в таких случаях, непроизвольно дернулась вперед, кисть обнажилась, и он посмотрел на часы. Потом потянулся к телефону.
— Не звонить! — резко сказал Пафнутьев.
— Не понял?
— Не надо звонить при мне. Уйду — тогда сколько угодно. А сейчас не надо.
— А если мне позвонят?
— Трубку не брать.
— Но я могу и не послушаться, а, Паша?
— Послушаешься. Иначе применю оружие.
— Что происходит, Паша?
— Когда уйду — говори с кем угодно, звони куда угодно... Но пока я здесь, хочу насладиться общением только с тобой, — Пафнутьев, будто извиняясь, развел руки в стороны, дескать, извини, дорогой, тут я не властен над собой.
