Естественно, когда в городе что-либо случалось, Потапов направлялся к Нефедовым. Средь беда дня. На виду у соседей. И все знали, кто идет, к кому и по какому поводу. Лидия Геннадиевна была вне себя от возмущения.
— Для некоторых слово вытрезвитель звучит несерьезно, а для меня это такое же государственное учреждение, как горисполком, милиция, общественная баня и так далее, — говорит Николай Сергеевич. — Он оскорбил меня тем, что осквернил вытрезвитель. Родители упрятали сынка в Рязанскую область. Хорошо. Я добился того, что уважаемый папаша и уважающая себя мамаша, взяли стекла, молоточек, гвоздики и пришли стеклить окна в вытрезвителе. Было очень забавно. Позволять куражиться над людьми, доказывать своре превосходство… Не-е-ет! — Что стояло за всеми его выходками я знаю — пренебрежение.
Галина Анатольевна пообещала Нефедову, что Потапова на допросе не будет. Для пользы дела пообещала — уж очень тот был нервозным. И надобно ж такому случиться, что как раз во время допроса, случайно в дверь заглянул Потапов. Заглянул, увидел, вошел. И… С Нефедовым ничего не произошло. Никакой истерики. Присмирел, опустил глаза, зажал коленями ладони и сидел, уставясь в пол.
— Что? Доигрался? — не выдержал Потапов. — Всем доказал?
— Как я его ненавижу! — пробормотал Нефедов, когда тот вышел.
— За что? — спросила Галина Анатольевна.
— За то, что лезет, куда надо, куда не надо, за то, что нос свой сует во все дыры! За то, что ко мне пристал как банный лист. Больно усердия много!
— Это усердие называется отношением к делу.
— А! — махнул рукой Нефедов. — Знаем!
— Ты этого не можешь знать, потому что у тебя никогда не было своего дела.
— Чего это не было? Я работал.
— Ты не работал. Ты числился.
— Сейчас все числятся.
— По себе меряешь, — усмехнулась Засыпкина. — И потом, сам видишь, что не все… Потапов — живой пример.
— Выслуживается!
— Это тоже плохо? Ты вот числился и что же мы имеем на сегодняшний день?
Допрос матери Нефедова получился примерно таким же. Лидия Геннадиевна все сводила к бесконечным ссылкам на других людей, которые, вроде, ничуть не лучше, а вот надо же, от ответственности уходят. Когда Лидия Геннадиевна обнаружила дома окровавленную одежду, что вы думаете, она с ней сделала? Сожгла? Выбросила на городскую свалку? Зарыла? Ничуть. Принялась чистить, застирывать, затирать, соскабливать чужую кровь с ботинок, штанов. Не выбрасывать же добро. Бабьим своим осторожным умом понимала, что нехорошо это, опасно, что улики это, но выбросить не смогла. И зеленый шарфик, на который тоже кровь брызнула, оставила, и полусапожки сорок третьего размера, и джинсы с вечными складками. Все это в целости нашли при обыске. Эксперты подтвердили, что ворсинки на заборе и шарфик находятся в родственных отношениях, оттиск на влажном мартовском снегу совпал с подошвой полусапожек, а в складках джинсов обнаружились следы крови, по группе совпадающей с кровью погибших людей.
