Ни человек, ни какие-либо животные не атаковали гибернатора. Указатели потребления мощности говорили правду. Ни разу, ни на долю секунды, генераторам не приходилось увеличивать нагрузку, чтобы избежать опасности. Чтобы уничтожить существо или предмет, оказавшиеся подозрительно близко от силового поля.
Какое-то время я сидел неподвижно. Потом, не без сомнений, потянулся к пульту и раскрыл кабину. Воздух был неподвижен. Тишина.
Я двинулся вперед. Пролетел еще сотню метров в направлении леса и остановил двигатели. Инстинктивно надавил клавишу пеленгационного сигнала, как делал тысячу раз на чужих планетах, провел рукой по карманам, проверяя, на месте ли аппаратура, и спрыгнул на траву. До сих пор я не задумывался, как поступлю с «папочкой» по завершении прогулки вокруг гибернатора. Чтобы все шло, как положено, я должен был бы вернуть его на место. Дабы не переполошились, встав с постелей. Или же спрятать его в лесу, вблизи базы. На всякий случай.
Время для этого всегда найдется. А пока с тем же успехом он может простоять и тут.
Перевые дверевья виднелись на расстоянии, не превышающем пятидесяти метров. Я шел в их направлении без каких-либо особых намерений. Мне пришло в голову, что можно было бы прогуляться немного дальше, дойти до холмов и по ним вернуться на базу. Таким способом я лучше бы познакомился с районом, примыкающим к моей каменной пирамиде.
Я вспомнил, как безрассудно мчался по городским улицам. Пожал плечами и ускорил шаг. Лучше уж это, чем металлические олени. Или альпинизм по несуществующим скалам.
Я прошел между несколькими пышно разросшимися кустами и вступил под сень деревьев. Я понимал, что меня ожидает там, впереди. Пот первопроходца, борьба с колючим подлеском, болота. Но путешествие на «папочке» вокруг гибернатора заняло не больше трех часов. До вечера было далеко. А спешить мне некуда.
Позади себя я услышал какой-то звук. Он доносился из-за рощицы высоких буков. Я остановился. По соседству, как на зло, не росло ни одного дерева, за стволом которого я мог бы поискать убежище. Самый близкий древесный гигант отстоял на десяток метров.
Звук повторился. И прозвучал, вроде бы, ближе. И, если бы я не знал, что такое невозможно, я мог бы поклясться, что это — зов человека. Может, и не зов. Скорее — покрикивание, как это делают дети, сбегая с крутого склона. Немного со страху, а немного для демонстрации малолетских фантазий.
Сам не понимая, что делаю, я напрягся и, сколько было воздуха в легких, завопил в направлении леса. Это не был какой-либо артикулированный звук, это не было словом. Я еще не успел закрыть рот, как пришел в себя.
