— Ничего не поделаешь, раз преосвященный велел.
— Ох, это не по моему малому уму. Хорошо. Вот тебе кофе. Только все ж допоздна не засиживайся над книжками, совсем себя измучаешь. А завтра служить…
— Завтра служить будет отец Власий, так повел владыка Кирилл. Мне же следует молитвенно т душевно предаться иному служению и испытанию.
— То есть? — Любовь Николаевна присела на табуретку и недоумевающим взором посмотрела на любимого супруга.
— Разве ты забыла? — ясным взором ответил ей он. — Поединок с колдуном Танаделем.
— Да как же это?! — ахнула Любовь Николаевна. — Да ведь ты же решил отказаться, и преосвященный так же тебе повелел!
— Я нынче молился, — необыкновенной доверительности и искренности голосом сказал жене отец Емельян. — И было мне видение.
— Видение? — нахмурила брови Любовь Николаевна. Но, впрочем, тут же хмурость прошла, сменилась трепетной улыбкой. — Видение, надо же! Сак я за тебя рада! Говорят, видений может сподобиться человек истинно высокой жизни. Я очень переживала, что у тебя раньше не было видений. А теперь вот есть. Значит, жизнь у тебя самая что ни на есть высокая и подвижническая.
Отец Емельян благочестиво сложил руки на груди: . — Стараюсь, как могу, моя милая… И истинно говорю тебе, это было божественное видение, пометившее меня. — Голос отца Емельяна стал немного восторженным. — Когда я молился в алтаре, увидел, что одесную мне стоит воин, облаченный в светоносные доспехи и с огненным мечом. Воин сказал: «Для чего ты малодушествуешь, Емельян? Почему не хочешь сразиться с проклятым колдуном? Я — великомученик Димитрий, наместник Солунский, и послан к тебе Богом, чтобы помочь в этом сражении. Готовься, и не далее как завтра мы дадим этому колдуну бой и посрамим его».
Любовь Николаевна испуганно посмотрела на просветленное лицо мужа и спросила:
— Завтра? Почему завтра? Ведь уговор был на иной день!
— Небо так рассудило, — внушительно сказал отец Емельян. — Да и какой смысл тянуть? Разве не велика сила веры нашей? Разве не уверены мы в своей правоте? Мы посрамим этого колдуна.
— Мы? Кто это «мы»? — продолжая хмуриться, переспросила Любовь Николаевна, но отец Емельян ответил ей только улыбкой — теплой, ласковой, завораживающей. От такой улыбки в сердце попадьи шевельнулись чувства и желания, вовсе для ее возраста неуместные, и она, стыдясь и презирая самое себя, сказала быстро:
— Ну, не стану тебе мешать, Емелюшка, готовься, а я пойду перед сном псалмы почитаю, чтобы тебе завтра была дарована помощь свыше и все устроилось по справедливости и истине. Как думаешь, лучше всего, наверное, прочесть псалмы сто пятьдесят седьмой, двести третий и триста первый? Ведь именно они посвящены теме противоборства с иноверцами, а также теме духовного превосходства христиан над всеми остальными верующими, да?
