Его сильно беспокоило то, что ситуация вышла из-под контроля и поправить ее казалось невозможным. Лэндис был суеверен — эта черта появилась у него еще в молодости, когда он был капитаном бейсбольной команды. И теперь чем дальше, тем чаще в каждом событии он видел предзнаменования грядущих катастроф.
Лэндис занимался разбором утренних служебных отчетов. Согласно правилам, каждый отчет был аккуратно отпечатан, сшит и снабжен кратким содержанием, прикрепленным к первому листу скрепкой установленного образца. "Если вокруг тебя бардак, — считал глава отделения, — то хотя бы свою непосредственную сферу влияния необходимо держать в порядке." И он рьяно следил за каждой мелочью. Не один нерадивый сотрудник, пренебрегший формальностями, был отправлен обратно в Лэнгли. Несмотря на свою суеверность, Лэндис был очень умен. Иначе он просто никогда не смог бы получить эту должность.
Его весьма раздражало наличие в отчетах всякого рода "воды": размышлений агентов, лирических отступлений и так далее.
Он был вынужден самолично проверять отчеты, чтобы убедиться, что никто не "срезал угол". Но тем не менее, дефицит оперативной информации казался ему чудовищным. По мнению Лэндиса, разведка была наукой, заключающейся в умении отсеивать очевидное от вероятного, вероятное от допустимого и, наконец, все это отличать от невероятного.
В то утро просматривание рапортов показалось Лэндису занятием просто невыносимым. Бумаги были полны какой-то невероятной чепухи. Один за другим отчеты сообщали о проделанной КГБ афере. Ссылок на конкретные источники информации, разумеется, не было, но преобладание этой тематики просто подавляло. Во все это ему, видавшему виды разведчику, верилось с трудом, но тем не менее надо было как-то реагировать на многочисленные сигналы, поступающие из лежащего перед ним вороха бумаг.
Он хорошо знал, что у КГБ просто талант в области дезинформации. Русские довольно часто прибегали к этому средству, которое оказывало неоценимые услуги советской разведке. Но Лэндису никогда не приходилось встречаться со столь бурным потоком дезинформации. Если все это действительно окажется ни чем иным как умело сфабрикованной фальшивкой, то — он знал это по опыту — рано или поздно опровергающие факты начнут всплывать, словно пробка, в реке информации, которая несла свои воды через его кабинет.
Однако пока не за что было уцепиться — отчеты пересказывали одну и ту же сказку про белого бычка, которая, вероятно, уже обошла все подворотни Берлина, обрастая невероятными и — хуже того — несуществующими подробностями. И все же слишком много людей вдруг заговорили об этом. Возможно, на этот раз невероятное могло оказаться хоть и не полной, но все-таки правдой. Лэндис нажал кнопку на маленьком настольном пульте, Ральф Коллингсуорт стукнул пару раз для приличия в дверь и вошел в кабинет своего шефа.
