Мередит прижалась щекой к волосам Сэмми и постаралась успокоиться, но только разозлилась. Они через столько прошли, забрались в такую даль! И вот теперь все, кажется, пошло наперекосяк.
— Мамочка, я знаю, эта огромная злая собачища опять сюда придет.
— Ах, дорогая, пока я жива, тебя никто не тронет: ни эта собака, ни другая. Ты не должна бояться.
Пустые слова. Сколько раз девочка полагалась на ее обещания и каждый раз обманывалась.
У Мередит вдруг запершило в горле. Она чихнула и увидела, что из-под свежевыкрашенной двери в кухню тянулась тонкая струйка дыма.
— О боже, гамбургер!
Пополз запах сгоревшего мяса. С дочерью на руках Мередит ворвалась на кухню и по неровно выстеленному линолеуму подскочила к белой допотопной плите, от которой валил разъедающий глаза дым. Выключила газ, схватила тряпку, чтобы снять с конфорки раскаленную докрасна сковороду.
И в этот момент сработало противопожарное устройство. От его оглушающей сирены Мередит подпрыгнула чуть не до потолка. Сэмми в страхе прижала ладошку к губам. На ее глаза навернулись слезы.
— Заткнись, дурак, мы тебя слышим! — закричала Мередит пластмассовой коробке, прицепленной наверху между гостиной и кухней.
В доме, где все разваливалось, это было единственное, что действовало исправно. И поскольку на кухне отсутствовала вентиляция, оно срабатывало с нервирующей частотой. Женщина шарахнулась к раковине и попыталась поднять двойную раму. На ней было столько слоев краски, что до сих пор открыть ее не удавалось. Мередит все собиралась побрызгать окно спреем от нагара, но дел было столько, что постоянно забывала.
— Ну вот, — натянуто улыбнулась она, когда рама наконец поднялась, дым начал рассеиваться и сирена сменилась резкими отдельными гудками. — И на том спасибо. Эта проклятая штуковина когда-нибудь меня оглушит.
Чихая и кашляя, Сэмми перебралась матери на бедро и, взглянув на то, что осталось от ужина, огорченно выдавила:
— Ух ты!
Опустив глаза на лепешки, которые теперь больше напоминали угли, Мередит махнула рукой. Два доллара девятнадцать центов за фунт мяса — немалая потеря. Но она была довольна и такому «развлечению». Эта история давала им обеим повод подумать о чем-нибудь другом, кроме той ужасной собаки.
— Именно ух ты. Остается выбросить в мусородробилку.
— У нас ее нет, — напомнила девочка дрогнувшим голосом.
Оглядев покрытую ржавыми потеками фаянсовую раковину, Мередит стиснула зубы и не добавила, что мусородробилка — не единственная роскошь, которой они лишились. Можно было бы вспомнить и кухонный вентилятор, и центральную систему кондиционирования. А ведь после жаркого дня воздух в плохо проветриваемом доме становился спертым.
