Все находившиеся в салоне дамы непроизвольно издали восторженный вздох. Некоторые из них были достаточно стары, чтобы помнить фильмы с участием Рудольфо Валентине. Я не настолько стара, но я читала книгу. Я вообще читала все слезливо-сентиментальные романы, когда бы то ни было написанные. Глядя на мою острую на язычок, практичную бабушку, никто бы не догадался, что ее душе были не чужды романтические порывы. Между тем она хранила все старинные романы. В ее молодости зачитывались «Шейхом». «Ахмед, мой прекрасный араб», — бывало, бормотала бабушка себе под нос по-французски. То же самое проблеяла сейчас и я.
— Прошу прощения? — переспросил Свит.
— Ш-ш-ш, — сказала я.
Его звали не Ахмедом, а Фейсалом. Судя по произношению, он учился в Англии. Легкий арабский акцент придавал его бархатному баритону очаровательный флер экзотики.
— Я — ваш гид и преданный слуга, дамы и господа. Я буду с вами на борту и на берегу, куда бы вы ни отправились. Со всеми своими неприятностями, вопросами, жалобами приходите ко мне, и я все улажу с помощью команды, которую имею честь теперь вам представить.
Он представил капитана, пассажирского помощника, врача, шеф-повара и нескольких других членов команды. Я ненароком утратила нить его речи, заглядевшись на блондинку за соседним столом. Она неподвижно уставилась в пустоту остекленевшим взором; казалось, ей трудно дышать. Должно быть, из-за корсета. Похоже, под белым драпированным шелковым платьем она носила нечто устрашающее, что сковала, словно зацементировало, не только мышцы, но и все ее существо.
Но знакомое имя вновь обратило мое внимание к Фейсалу:
— Доктор Перигрин Фоггингтон-Смит, наш эксперт по Древнему Египту, — объявил он.
Значит, родители бывают настолько жестоки, что взваливают на плечи своего бедного дитяти такое имя, как Перигрин! Издали его поначалу действительно можно было принять за Джона. Он был удлиненной и размытой версией Великого Джона Смита — выше ростом, худее, с пепельными волосами и бледно-голубыми глазами. С великолепно-снисходительной улыбкой Фоггингтон-Смит сообщил нам, что, как только Фейсал закончит свое вступление, он прочтет лекцию о Саккаре, где нам предстояло побывать на следующий день.
Фоггингтон-Смит отступил в сторону, и у Фейсала, который во время его речи едва скрывал холодно-неприязненный взгляд, на лице снова появилось очаровательное выражение, с коим он и представил доктора Элис Гордон, которой предстояло просвещать нас по вопросам эллинистического Египта. Доктор Гордон встала и приветливо подняла руку, но скромно осталась на месте за столиком в конце зала. Это была пухленькая маленькая женщина с копной непослушных волос, в очках с толстыми стеклами.
